Персидский джид. Далия Трускиновская

Весь кремль переполошил, люди сбегутся! Срам-то какой!

      – А сдается, что как раз и нужно людей поднимать, – негромко возразил Данила, еще не совсем уверенный, что глотка действует. – Там человек в беду попал!

      И, собравшись с силами, завопил вдругорядь:

      – Где ты, Андрейка?!

      Но не из подземелья – откуда-то сверху отозвался звенящий молодой голос:

      – Тревога!

      И понеслось вдаль, передаваемое из уст в уста сторожевыми стрельцами на стенах:

      – Тревога! В ружье! Тревога!

      – Ну, всех переполошил! – воскликнула Дуня.

      И, не прощаясь, принялась торопливо взбираться по высоким ступеням чуть ли не на четвереньках – лишь бы поскорее убраться, пока стрельцы не застали ее тут со случайным полюбовником.

      Данила полез следом и успел вовремя – от Тайницкой башни уже взлетала по склону цепочка факелов – один, два, три, четыре… Стрельцы точно определили направление и бежали на крик не скоро, да дружно.

      Дуня, боясь света в лицо больше, чем подземной нечистой силы, метнулась к ограде государева сада, который, равно как и государев дворец, завели в Казанском кремле, видать, на тот случай, что царь в гости пожалует; как-никак, среди его титулов значится и «царь Казанский».

      Данила же, которому не приходилось краснеть за свои мужские подвиги, побежал навстречу стрельцам.

      – Сюда, ребята! Сюда!

      – Ты, что ль, орал? – напустился на него первый из стрельцов, немолодой, в распахнутом кафтане, с факелом в одной руке и бердышом – в другой.

      – Я – кто ж еще!

      – А ты кто таков?

      – Государев конюх я, Данила, грамоту сегодня привез!

      Стрельцы окружили государева конюха, очень недовольные тем, что человеку, поднявшему переполох, и по шее не съездишь – службу справляет!

      – Сюда, скорее! – Данила махнул рукой и повел возмущенную стрелецкую братию к развалинам. – Там, внизу, в погребах кто-то заплутал! Вопит, что, мол, Андрейкой кличут! Я ему отозвался!

      – Какой еще тебе в погребах Андрейка? – удивился первый из стрельцов. – И сам ты за каким лядом сюда ночью залез?

      – А за тем за самым! – с ходу помог Даниле кто-то из стрельцов помоложе.

      Но не до смеха стало, хоть смех и был готов прорваться, потому что еще кто-то перебил шутников диким вскриком:

      – Андрейка?! Ветошник?!

      – Тихо! – гаркнул пожилой стрелец. – Кондрашка, Климка, Авдюшка – в башню!

      – Гаврила Иваныч, что за шум? – с такими словами быстро подошел человек в стрелецком же длинном кафтане со стоячим воротником, но дорогого тонкого сукна клюквенного цвета, без белой перевязи-берендейки и бердыша, зато с саблей на поясе. Стрелец, его сопровождавший, вознес повыше факел, чтобы осветить всех, к кому будет угодно обратиться сотнику – а что это был здешний сотник, Данила догадался сразу, по длинному посоху в его руке.

      – Беда, Михайла Ефремович, – отвечал пожилой стрелец. – Как бы не в тюрьме что дурное случилось!

      И махнул рукой в сторону и вниз – туда, где белела Тайницкая башня.

      – Она ж под землей,