Горящий берег. Уилбур Смит

освободил один из новичков.

      – Тебе удобно? – заботливо спросил Эндрю. – Не возражаешь, если я продолжу? Отлично! Как я уже сказал, эскадрилья получила из штаба дивизии срочную депешу, доставленную полчаса назад мотоциклистом.

      Он поднял руку с листком над головой, а второй рукой зажал ноздри, так что голос звучал гнусаво:

      – Со своих мест вы вполне унюхаете качество литературного стиля и содержания…

      Несколько вежливых смешков, но все смотрели на листок с опаской, тут и там начинались нервные движения, шарканье ногами, один из ветеранов захрустел пальцами, другой прикусил ноготь, Майкл подул на кончики пальцев – все знали, что листок, которым размахивает Эндрю, может содержать их смертный приговор.

      Держа листок на вытянутой руке, Эндрю принялся читать:

      От кого: Штаб дивизии, Аррас.

      Кому: Командиру эскадрильи № 21 КВС.

      Окрестности Морт-Омма.

      Начиная с нуля часов 4 апреля 1917 года и впредь до нового приказа, вы обязаны любыми средствами препятствовать наблюдению неприятеля с воздуха за вверенным вам участком фронта.

      – Это все, джентльмены. Четыре строчки, сущая безделица, но позвольте обратить ваше внимание на слова «любыми средствами».

      Он помолчал и медленно обвел взглядом напряженные худые лица.

      «Бог мой, как они вдруг постарели, – совершенно не к месту подумал он. – Хэнк кажется пятидесятилетним, а Майкл…»

      Он посмотрел в зеркало над каминной доской и, увидев собственное отражение, нервно провел рукой по лбу, где за последние недели светлые волосы отступили, образовав две глубокие залысины с розовой кожей, как отлив обнажает прибрежный песок. Виновато опустив руку, он продолжил:

      – Завтра с 5:00 утра все пилоты будут до дальнейших указаний выполнять по четыре вылета в день. Обычные утренние и вечерние полеты продолжатся, но теперь в них будут участвовать все силы эскадрильи. – Он огляделся в ожидании вопросов. Вопросов не было. – Сверх того каждый самолет эскадрильи будет делать еще по два вылета – час полета, два часа отдыха, или, как говорят наши друзья в королевском флоте, «стоять вахту и вахту». Таким образом мы обеспечим постоянное присутствие эскадрильи над нашим районом.

      Все зашевелились, все головы повернулись к Майклу: старейший из летчиков, он всегда выступал от общего имени. Майкл подул на пальцы и принялся внимательно их разглядывать.

      – Так есть ли вопросы?

      Хэнк откашлялся.

      – Да? – выжидательно повернулся к нему Эндрю, но Хэнк снова утонул в кресле.

      – Только чтобы внести полную ясность, – сказал наконец Майкл. – Мы будем летать по два часа утром и вечером, то есть четыре часа? И еще два раза по два часа днем? Еще четыре часа? Если я не забыл арифметику, это составляет восемь часов боевых действий ежедневно.

      – Приз капитану Кортни, – кивнул Эндрю.

      – Моему профсоюзу это не понравится.

      Все рассмеялись. Нервный хриплый смех быстро оборвался. Восемь часов – много, слишком