Лейб-хирург. Анатолий Дроздов

мама! Давай поговорим, – Ольга указала на кресло. Мария подумала и присела. Дочь устроилась напротив. – Валериан упреждал, что ты будешь недовольна его появлением во дворце. Что не простишь ему разговора, который состоялся у вас в Минске. Ведь он вынудил тебя поступить вопреки твоему желанию. Монархи такого не терпят.

      «А он не глуп», – подумала Мария.

      – В ответ я сказала, что у меня умная мать.

      – Спасибо! – съязвила Мария. – Польщена.

      – Это правда. Давай разберемся. Почему тебе не нравится Валериан?

      – Он наглый и беспардонный. Соблазнил мою дочь.

      – Никого он не соблазнял. Это я поощряла его на сближение. Сама дала понять, что он мне не безразличен.

      – Чем тебя зацепил этот рыжий хам?

      – Умом и добротой, любовью и нежностью. А еще полным отсутствием подобострастия.

      – Вот это верно. Наглости ему не занимать. Господи, дочка! Вокруг столько мужчин! Красивых, умных, из хороших семей. А ты выбрала обнищавшего шляхтича, из всех достоинств у которого только гонор.

      – Ты не права, мама. Достоинств у Валериана много. Скажу больше: такой мужчина на Земле один.

      – В тебе говорит чувство, – вздохнула Мария.

      – Не совсем. Сейчас кое-что покажу, – Ольга встала, достала из шкафа папку и вернулась в кресло. Извлекла из папки листок и протянула его матери. – Читай!

      – Что это? – спросила Мария, взяв бумагу. – Да еще на немецком.

      – Могу перевести.

      – Сама справлюсь.

      Мария впилась глазами в текст. Через минуту удивленно положила листок на широкий подлокотник.

      – Учился на философском факультете? Он же врач!

      – Это не все, – Ольга протянула ей два листка. – Вот это прошение Довнар-Подляского о зачислении его вольноопределяющимся в полк. А это – его письмо ко мне. Читай, я разрешаю.

      – Почерк отличается, – сказала Мария спустя минуту. – Это даже мне видно.

      – Я показывала эти листки лучшему графологу, перед этим взяв с него клятву хранить тайну. Его заключение однозначно: писали два разных человека. Между ними нет ничего общего: ни в характере, ни в привычках. Между тем оба текста написаны одной рукой.

      – И что это означает?

      – В теле Довнар-Подляского живет другой человек.

      – С каких пор ты увлекалась мистикой? – всплеснула руками императрица.

      – Это не мистика, мама. Недоучившийся студент-философ вдруг превращается во врача. Причем гениального хирурга, умению которого удивляются маститые коллеги. Как можно, не имея медицинского образования, оперировать так, что к тебе ходят учиться? «Хирургический вестник»[5] публикует статьи Довнар-Подляского о неизвестных ранее операциях. Статьи сопровождают восторженные рецензии опытных врачей. Их немедленно перепечатывают иностранные издания. А ведь автору 24 года. Откуда у него такие познания? Почему вот это, – Ольга взяла прошение Довнар-Подляского, – писал один человек, а письмо мне – другой?

      – Как

5

В реальной истории выходил в России с 1885 года. Позже был переименован в «Русский хирургический архив».