Лейб-хирург. Анатолий Дроздов

И глазищи у нее – утонуть можно!

      – Я, пожалуй, отдохну, Елизавета Давидовна. В сон клонит. Только вы не сидите здесь, а то мне беспокойно.

      Лиза поджимает губы, но послушно встает. Достает из кармана фартука серебряный колокольчик и ставит его тумбочку. Тот успевает издать мелодичный звон.

      – Если что, позвоните! Буду неподалеку.

      Ушла, про газеты забыла. Свешиваюсь с койки и подбираю их с пола. Некоторое время листаю листы рыхлой бумаги. Ничего интересного. Империя живет своей жизнью, и ей нет дела до раненного в голову попаданца. Это, пожалуй, хорошо. В юности хочется стать знаменитым, чтобы тебя все знали и восхищались, с возрастом приходит понимание: суета сует. Чем меньше тебя знают, тем более свободен ты в своих действиях.

      Бросаю газеты на пол – спать хочется…

* * *

      – Немедленно выйди отсюда!

      – И не подумаю! Я сиделка и должна быть подле раненого.

      – Без тебя найдется, кому сидеть!

      – Знаю я, как вы тут сидели. Раненого даже не покормили.

      – Он не просил.

      – А самой догадаться? Плевать вам на Валериана Витольдовича! Вы не знаете, какой он человек!

      – А ты знаешь?

      – Лучше вас! Он меня от разбойников отбил, медицине учит. Мы с ним стольких прооперировали. Вам этого не понять!

      – И не собираюсь! Выйди, не то позову санитаров, и они выбросят тебя из госпиталя. Отправляйся в кагал, где тебе самое место. Нечего разевать рот на моего жениха!

      – Это с каких пор он жених?

      – С таких. Тебе знать не положено…

      Открываю глаза. У койки в позах боевых петухов стоят Ольга и Лиза. Лица раскраснелись, кулаки сжаты, сейчас вцепятся друг другу в волосы. Этого еще не хватало!

      – Девочки, не ссорьтесь!

      Соперницы оборачиваются ко мне. Глаза горят, лица выражают решимость нанести побои и прочие телесные повреждения. Сейчас попаду под раздачу.

      – У меня от ваших криков голова разболелась.

      Проняло. Смутились.

      – Елизавета Давидовна, оставьте меня с ее императорским высочеством. У нас важный разговор. Видите, у нее папка?

      Ольга и вправду прижимает локтем к боку папку из серого картона. Лиза раздувает ноздри – красивый у нее носик! – презрительно фыркает и уходит с гордо поднятой головой. Ольга провожает ее многообещающим взглядом. Не хотел бы я, чтоб на меня так смотрели – Лизу надо спасать. Ольга поворачивается ко мне.

      – Что тут происходит? Не успела отвернуться, как эта фифа уже подле тебя. Ты ее позвал?

      – Не виноватый я! Она сама пришла.

      Шутку не заценили – Ольга не видела этого фильма. Поджала губы и сверлит меня взглядом.

      – Я ранен, доктор прописал мне постельный режим. Сиделок выбирать не могу. Кто приходит, тот и сидит.

      – И она не замедлила этим воспользоваться. Что у тебя с ней?

      – Ничего. Сидела, газеты читала, – указываю на сложенную на тумбочке стопку. Лиза их подобрала с пола. – Я не виноват, что некая девица испытывает ко мне чувства. Повода этому не давал.

      – Ладно! –