Эдуард Лимонов. М. П. Загребельный

на расчет. Незамысловатая мелодия песенки «Дешевка никогда не станет прачкой» разъединила, оборвала нервы, их запутанные паутинки, которые связывают область чувств и область поступков. Его озарило. Он должен стать, он будет национальным героем.

      Была и вторая причина – никак не мог выбрать, выразить собственный стиль, соотнести себя с окружением, определить, каким будет его жизненный путь. Он пронесет через всю жизнь тягу к резким скачкам амплитуды колебаний стиля, радикальным встряскам. В одном сохранит постоянство – будет вести себя в жизни естественно. Так ведут себя рабочие и аристократы. Будет всегда противопоставлять поступки, труд, волю, доблесть посредственности в человеке классу «пиджаков».

      Под широкополою листвой гулял в Харькове милом.

      В пятнадцать лет модник Эд сам выбирает и выстраивает направления собственной эстетики – коротко стрижется, выбривает пробор, носит широкое и короткое темно-коричневое чешское пальто на трех пуговицах с рукавом реглан или желтую куртку.

      Семнадцатилетний монтажник-высотник, тамплиер пролетариата (по Александру Дугину) ездит в солдатских сапогах, фуфайке и отцовской военной шапке на строительство нового цеха танкового завода.

      Осенью 1961 года в кулинарном училище на отделении поваров, в самом центре Харькова, на Сумской улице, наискосок от Театрального института, появился модник. Все в том же чешском пальто, но уже изрядно потертом. Последний писк моды – узкие брюки. Узкие настолько, что нога с большим трудом протискивается в штанину.

      – У вас есть вкус? – спрашивают сейчас писателя.

      – Когда хочу, у меня есть вкус, но иногда я этого не хочу.

      Модник был парень не промах. И уже зимой, на практике в мясном цехе он так наловчился обрабатывать свиные и другие туши, вырезая лопатки, что даже удостоился похвалы директора, заслуженного повара УССР.

      В октябре 1964 года он покидает ряды пролетариата с гардеробом из шести костюмов и трех пальто. Судьба закручивает его в воронку, швыряет в харьковскую богему, в объятия старшей на шесть лет девушки с вином, стихами, книгами. Он становится «книгоношей» из книжного магазина на площади Поэзии, торговцем книг с лотков. Книгочеем с рабочей философией, с недоверчивым взглядом из-под надвинутой на глаза воображаемой кепочки отсталого, реакционного, беспартийного трудяги, который уже успел побастовать вместе с бригадой и навести переполох на Харьковский обком партии. Даже не горком, а целый обком. На то время у него было мощи, как у правительства небольшого европейского государства, если не поболе.

      В литейном цехе завода «Серп и Молот» треть рабочих – бывшие уголовники, треть – крестьяне, треть – юноши в поиске денег на девушек и одежду. Однажды Эд получил аж 320 целковых. Здоровые, мускулистые ребята шили себе костюмы, каждую субботу приглашали девчат в кабак, где выпивали свои 800 граммов коньяку.

      … И мальчик работал в тени небосводов

      Внутри безобразных железных заводов…

      В