Цезарь и Клеопатра. Бернард Шоу

Бельзенор! Боги не всегда благосклонны к своим бедным родичам.

      Бельзенор (запальчиво, персу). А что же, мы один на один не справимся с рабами Цезаря?

      Бел-Африс (становится между ними). Послушай, родич. В бою один на один египтяне – боги в сравнении с римлянами.

      Стража (торжествующе). Ага!

      Бел-Африс. Но этот Цезарь не знает боя один на один, он бросает легион туда, где мы всего слабее, как бросают камень из катапульты. И этот легион подобен человеку с одной головой и тысячей рук, и он не знает бога. Я сражался с ним, и я знаю.

      Бельзенор (насмешливо). Они испугали тебя, родич?

      Стража гогочет, радуясь находчивости своего начальника.

      Бел-Африс. Нет, родич. Но они меня сразили. Возможно, они испугались, но они раскидали нас, как солому.

      Стража угрюмо ворчит, выражая свое презрение и гнев.

      Бельзенор. А разве ты не мог умереть?

      Бел-Африс. Нет, это было бы слишком легко, чтобы быть достойным потомка богов. Да к тому же я не успел. Все кончилось в одно мгновение. Они напали на нас там, где мы их меньше всего ждали.

      Бельзенор. Это значит, что римляне трусы.

      Бел-Африс. Им все равно, трусы они или нет, римлянам: они бьются, чтобы победить. Гордость и честь войны неведомы им.

      Перс. Расскажи нам о битве. Как было дело?

      Стража (нетерпеливо обступая Бел-Африса). Да, да, расскажи нам о битве.

      Бел-Африс. Так вот узнайте: я недавно посвящен в стражу мемфисского храма Ра, я не служу ни Клеопатре, ни брату ее Птолемею, я служу великим богам. Мы двинулись в путь, чтобы узнать, зачем Птолемей прогнал Клеопатру в Сирию и как нам, египтянам, поступить с римлянином Помпеем, который только что прибыл в наши земли, после того как Цезарь разбил его под Фарсалой. И что же узнали мы? А то, что Цезарь уже идет сюда по пятам своего врага, а Птолемей убил Помпея и отрубил ему голову, дабы преподнести ее в дар победителю.

      Стража потрясена.

      И еще мы узнали, что Цезарь уже здесь, ибо не прошли мы и полдня обратного пути, как увидели городскую чернь, бегущую от его легионов, которым она не могла помешать высадиться на берег.

      Бельзенор. А вы, стража храма, вы не бросились в битву с легионами?

      Бел-Африс. Мы сделали все, что может сделать человек. Но раздался рев трубы, и голос ее был как проклятье Черной горы. Потом увидели мы стену из щитов, надвигавшуюся на нас. Всякий из вас знает, как замирает сердце, когда идешь приступом на укрепленную стену. Каково же, если сама стена ринется на вас?

      Перс (захлебываясь, ибо он уже говорил это). Разве я тебе не говорил?

      Бел-Африс. Когда стена приблизилась, она превратилась в строй солдат – простых, грубых людей в шлемах, в кожаных одеждах и с нагрудниками. И каждый из них метнул копье; и то, которое летело на меня, пронзило мой щит, словно папирус. Глядите. (Показывает на перевязанную левую руку.) Оно бы пробило мне голову, но я нагнулся. И тут же они ринулись,