Моя княгиня. Татьяна Романова

сестер наложила на него дополнительные моральные обязательства. Загнанный опалой в поместье, он нанял толковых посредников, которые работали теперь на него в Санкт-Петербурге, Москве и Лондоне. Коммерческие проекты его, сначала застопорившиеся, вновь начали развиваться, и он постепенно превратился в мозговой центр, по воле которого работало множество людей в нескольких странах. Имения его процветали, деньги, получаемые от них, он вкладывал в строительство доходных домов в Москве и Санкт-Петербурге, в акции, банки в Европе и в корабли. К концу 1811 года у него было уже шесть кораблей, ими он владел через компанию «Северная звезда» в столице, пять доходных домов на Невском, три доходных дома в Охотном ряду в Москве и около семи миллионов золотом в Лондоне.

      Одно Алексея даже не расстраивало, а просто раздражало – он стал изгоем в своей среде. После окончания срока траура по бабушке он решил исполнить данное ей обещание и жениться на достойной девушке. Самым коротким путем для решения этой проблемы он счел поездку в Москву на ярмарку невест. Но его визит в первопрестольную обернулся полным крахом: в домах, где ему раньше заглядывали в глаза, его не принимали под смешными предлогами. Мамаши, прежде навязывающие ему своих невинных крошек с наглостью сутенерш из борделей, теперь принимали оскорбленный вид, когда он просто проходил мимо. Князь понял, что данное обещание он выполнить не может, вздохнул с облегчением и уехал в Ратманово. Этот опыт довершил его превращение в законченного циника. И если на Александра Павловича он больше не обижался, простив ему все человеческие слабости, и по-прежнему любил как родного человека, то высший свет он теперь презирал, считая скопищем дешевых подлецов или дураков-мужчин и аморальных распущенных женщин.

      Строительство его последнего дома в Москве закончилось в октябре, и к концу года все квартиры в нем были сданы на длительные сроки. Поверенный просил Алексея приехать и получить деньги, внесенные жильцами. Первого декабря Алексей выехал в Москву, а через неделю уже сидел в уютном кабинете своего московского дома в компании своего друга по полку ротмистра Владимира Чернова, приехавшего в Москву в отпуск.

      Владимир рассказывал Алексею, что без сомнения скоро будет новая война с Бонапартом. Наполеон взбешен, что император Александр не выполнил обещания присоединиться к блокаде Англии, организованной французами. Алексей улыбнулся, но не стал говорить, что и его корабли участвуют в нарушении блокады. Торговля в свете считалась постыдным делом, и князь, имевший другое мнение, пока не хотел, чтобы о его торговых делах узнали. Беседу друзей прервал дворецкий, доложивший, что из Ратманова прибыл фельдъегерь с письмом императора для его светлости.

      Алексей вышел в вестибюль. Засыпанный снегом офицер стоял у входа.

      – Ваша светлость, мне в Ратманове сказали, где вас можно найти, – отдав честь, он протянул пакет Алексею, – его императорское величество велел мне дождаться ответа.

      – Проходите сюда, в гостиную, присаживайтесь к камину,