Моя княгиня. Татьяна Романова

зимний день быстро перешел в ночь, а они так и не добрались до его имения Ратманово. И вот ко всем неприятностям добавилось то, что его лучшая тройка окончательно выбилась из сил. Было ясно, что с минуты на минуту лошади встанут.

      – Все, барин, дальше не пойдут, – крикнул с облучка его кучер и личный слуга Сашка, – надо распрягать.

      – Распрягаем, – распорядился Алексей, он выпрыгнул из саней и провалился в снег до колен. – Давай бросим сани, а лошадей попробуем вывести в поводу.

      Сашка кивнул в знак согласия и начал расстегивать негнущимися пальцами упряжь левой пристяжной. Алексей, с трудом вытаскивая ноги из глубокого снега, обогнул тройку и начал распрягать правую пристяжную, а потом и коренного – огромного светло-серого орловского рысака. Уставшие лошади стояли не шевелясь, и он усомнился, сможет ли Сашка выходить бедных животных, если им вообще посчастливится выжить в сегодняшней метели.

      Кругом была непроглядная темень, и было непонятно, куда идти. Алексей молча вглядывался в эту кромешную мглу. Надежды не было.

      – Что дальше делать, барин? – спросил Сашка. – Если вы возьмете Ганнибала, я выведу Леду и Ласточку.

      Алексей молча взял под уздцы коренного, сделал наугад несколько шагов, и вдруг вдали в темноте вспыхнул огонек.

      – Господи, спасибо тебе, – поблагодарил молодой человек и обернулся к кучеру: – Видишь огонек? Выходим туда. Поставь оглобли вертикально, иначе саней до весны не увидим.

      Могучий Сашка, ростом не уступавший очень высокому Алексею, но вдвое шире его, поднял сани практически вертикально, а на одну из оглобель повязал свой красный кушак.

      – Вот так не потерям, – довольно заметил он, – я пойду вперед, а вы – по моим следам.

      Люди и уставшие лошади продвигались по снежной целине с черепашьей скоростью, но путеводный огонек не гас, а вел их к человеческому жилью, теплу и свету. Примерно через час из темноты выступили смутные очертания строения, где в окне горел свет. Оно оказалось маленькой деревенской церковью, слабый свет лился из ее окон. Где-то левее хлопнула дверь, и Алексей пошел на этот звук.

      – Подожди здесь, – велел он Сашке, передавая ему поводья Ганнибала. – Я сейчас договорюсь о помощи.

      В церкви было полутемно, только перед алтарем были зажжены свечи. Они освещали двоих: старого священника и женщину, похоже, молодую и высокую, с тонкой изящной фигурой, одетую в глубокий траур. Платье, шубка, крытая черным бархатом, меховая шапочка, полностью скрывающая волосы, – все было черным. Женщина стояла спиной к двери, и лица незнакомки Алексей не видел. Он сделал шаг вперед, и мгновенно из темноты бокового придела выступили двое рослых парней в одинаковых дубленых тулупах и молодая хорошенькая девушка, одетая с щегольством привилегированной служанки в богатом доме.

      – Сюда нельзя, барин, – мрачно заявил один из парней, – батюшка занят, нельзя сейчас.

      – Мы заблудились, – объяснил Алексей. – Что это за церковь, какого села? И есть ли здесь где переночевать? Мои лошади выбились из сил, им необходим отдых.

      – Вы можете заночевать в доме батюшки Иоанна, – тихо сказала девушка, – он скоро выйдет, и вы сможете поговорить с ним.

      Говоря это, девушка продвигалась вперед, загораживая собой центральный проход церкви, парни, как по команде, стали с обеих сторон от нее. Хотя высокий Алексей мог видеть то, что происходит у алтаря, поверх их голов, он решил не сердить верную охрану, по-видимому, принадлежавшую даме в черном, а отошел к выходу и даже хлопнул дверью. Боковые приделы церкви были темными. Бесшумной походкой бывалого охотника он тихо прошел по правому приделу и, оставаясь невидимым для стоящих у алтаря людей, начал наблюдать за происходящим.

      Старый священник, стоя к Алексею спиной, что-то горячо говорил женщине, склонившей голову над сложенными в молитве руками. Из-за плеча священника Алексей видел только гладкий лоб под собольей шапочкой и высокие брови, одного цвета с соболем. Она стояла неподвижно, и вся ее поза говорила о глубоком горе, даже отчаянии. Священник перекрестил женщину и пошел к ее слугам. Женщина осталась одна. Она подняла голову, и Алексей увидел безупречный профиль и высокую лебединую шею. Незнакомка перекрестилась, приложилась к алтарной иконе и, повернувшись, сделала несколько шагов в сторону бокового придела, где в темноте стоял Алексей.

      Сердце молодого человека забилось чаще, когда он увидел лицо незнакомки. Это была молодая девушка лет семнадцати. Нежное бледное лицо с высокими скулами и тонкими чертами освещали огромные светлые глаза, он не мог разобрать, голубые или серые. Глаза девушки блестели от непролитых слез. Она остановилась перед образом, висевшим в простенке, за которым стоял Алексей.

      Незнакомка начала молиться. Шепотом, в котором слышались слезы, она читала одну молитву за другой. Затаив дыхание, молодой человек стоял в двух шагах от нее, боясь выдать свое присутствие.

      Девушка трижды перекрестилась и произнесла:

      – Матушка, царица небесная, помоги мне, спаси мою семью, спаси меня, прошу тебя. Пусть батюшка выздоровеет, не забирай и его тоже, – всхлипнув, она