История пилота истребителя. Рассказы о войне. Алексей Анатольевич Леонтьев(Поправкин)

битвы. Хранится в Мемориальной церкви кайзера Вильгельма.

      Операция «Уран» завершилась – Дмитрий продолжал лечиться, а удавка на шее 6-й немецкой армии продолжала сжиматься. Раечка окончила школу и решила стать врачом, как и мама. Начавшаяся война все перевернула. Отучившись год в Сталинградском медицинском институте, она в июле 42 года устроилась медсестрой в госпиталь, где работала и ее мама. Отца призвали еще год назад в пехоту. Поскольку он работал на Сталинградском тракторном, то посчитали, что механиком-водителем танка ему подойдет быть больше. Но последние два месяца, известий от отца не было. Раненых было много, и они всё поступали и поступали. Раечка сутками находилась в госпитале. С мамой они мельком виделись, на ходу перебрасываясь несколькими словами. Это продолжалось до 23 августа.

      23 августа с аэродрома Тацинский, что около 250 километров к западу от Сталинграда, 4-й германский флот приступил к бомбежке Сталинграда. Самолеты сбрасывали свой смертоносный груз и возвращались, чтобы взять бомб еще и снова убивать. 71 тысячу мирных жизней унесли те бомбардировки, а 150 тысяч людей получили ранения. Это было больше, чем в 1945 году в Дрездене, это был абсолютный рекорд убийства мирного населения за всю войну!

      Именно 23 августа превратили Сталинград в руины и именно 23 августа убили маму Раечки. 24 августа госпиталь эвакуировали на восток, а Раечка упросила оставить ее в Волжске, в помощь фельдшеру аэродромной санчасти. Волжск – небольшой городок на восточном берегу Волги, менее чем в 50 километрах от Сталинграда. И вот Рая уже почти три месяца работала в санчасти аэродрома Волжский. Работы было немного. Летчики, молодые и здоровые парни, не тратили время на всякие там болезни. Они летали, били фрицев и иногда не возвращались.

      Дмитрий был один из первых легкораненых и все время рвался на фронт. Он был хорошим пациентом. Съедал все прописанные ему пилюли и охотно позволял Раечке перебинтовывать ему руку. Рана на руке затягивалась быстрее, чем затягивалась удавка на горле 6-й армии вермахта. 6-я армия вермахта уже находилась в котле, а рана все еще не заросла. Единственной возможностью поддерживать окруженных был воздушный мост.

      Паулюс предлагал отступить, но каждый новый день давал Гитлеру время для выведения на линию обороны двух армий на Кавказе. Гитлер мог с полным правом говорить, что его приказ Паулюсу не сдавать своих позиций был абсолютно верным.

      Дальний брат аса первой Мировой, Красного Барона, генерал Рихтгофен, неоднократно предупреждал, что внутри «котла» люфтваффе понадобится как минимум шесть аэродромов и должным образом подготовленный наземный персонал. Его опасения по поводу нехватки взлетно-посадочных полос очень скоро подтвердились. Рихтгофен с самого начала понял, что им придется заниматься заведомо гиблым делом. Они уже не надеялись встретить понимание наверху. Но «бесноватый» приказал держаться до последнего. Пока войска вермахта держались до последнего, рука Дмитрия заживала, и от полного морального расстройства его удерживала только Рая, которая делала все возможное, чтобы руке стала лучше, и, следовательно, поражение фашистской Германии