Пять сказок о временах Петра I. Игорь Дасиевич Шиповских

в небольших водоёмах, в малых прудах зарождались навыки юных последователей дел Петра. И что интересно именно в таких детских забавах-баталиях и выявлялись самые лучшие, самые стоящие качества характера. А таковых у Дашеньки набралось большое количество. Помимо того что она была смела, смекалиста, проворна и вечная заводила, она ещё была честна, отзывчива, справедлива и милосердна по отношению к своим побеждённым товарищам по играм. И за эти благородные качества ребята очень уважали, любили её и тянулись к ней. А когда Дарье исполнилось шестнадцать лет, на её день рожденья собралось столько друзей, что места в их доме не хватало и торжество отмечали на противоположном берегу Яузы в просторном дворце царя Петра.

      7

      К своим шестнадцати годам Дашенька заметно выросла и изменилась, из маленькой весёлой девчонки-непоседы, заводилы ребячьих забав, получилась настоящая юная красавица. Стройная, русоволосая, голубоглазая, с обаятельной белоснежной улыбкой, она девушка обворожительной привлекательности, стала теперь просто мечтой юношеских грёз. Государь на дне рождения, впервые увидев Дашу в роскошном взрослом платье, в изящных украшениях, разодетой по последней европейской моде, не мог не отметить такого её великолепия.

      – Ну, какая же ты красавица выросла! Любо-дорого посмотреть! Всем пример и одета-то она как принцесса, и стройна, и умна! Смотрю на тебя крестница, и душа поёт! Ты словно воплощение нынешней России, такая же молодая, красивая, бесстрашная и смело шагающая вперёд! Ай да Дарьюшка, ай да княжна, порадовала! – искренне восхищался царь, поздравляя свою любимую крестницу с её праздником.

      Все кто был в этот момент во дворце, все слышали столь превосходную оценку государя. И на следующий же день, вся немецкая слобода, по крайне мере всё её женское население, загорелось страстным желанием быть похожими на юную княжну, притом как в манере одеваться, так и в хороших манерах общения с людьми. Сама же Даша, как ни в чем, ни бывало, продолжала вести себя также как и раньше. Лестная похвала государя нисколько не вскружила ей голову, а наоборот лишний раз доказала Дарье, что она на правильном пути и что ей по-прежнему надлежит усердно заниматься как точными науками с политесом так и бальными танцами с фехтованием.

      А всё так дальше и пошло, всё так и продолжилось. Но, вот как-то однажды, быть может, случайно, а может и нарочно, но в слободе сгорела торговая лавка с припасами тканей и всякой такой европейской бижутерией, а хозяин её толи сбежал, толи его украли, но вот только исчез он, словно и не было его. Хорошо ещё, что пожар не перекинулся дальше на другие дома, а сгорела лишь одна эта лавка и всё.

      Может быстро потушили, а может именно так, и было задумано, но только после этого пожара ни тканей никаких роскошных, ни украшений европейских в слободе не стало. И все столичные модницы, разом загрустив, тут же обратились к Францу Лефорту с просьбой, мол, не можем мы без такой лавки наряжаться, как желаем, поспособствуй, говорят, заведи быстрей новую. Лефорт