Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1. Вера Камша

Мне подумалось, что этот Паччи был не истопником, а «висельником». Иметь своего человека в доме очень удобно.

      – Я тоже так считаю, – кивнул Дикон.

      Все верно. Гильермо улучил подходящий момент, дал знать сообщникам и сам же их впустил. Вместе они заперли слуг, ворвались через потайную дверь в будуар. Все сходится! Только кто за всем этим стоит?

      – Я не помешаю? – Мягкие шаги, аромат духов. Марианна так и не легла! И не ляжет, пока они не закончат.

      – Сударыня, – как же она все-таки хороша, – скоро мы освободим вас от своего присутствия.

      – Монсеньор, – баронесса уже взяла себя в руки, однако вздернутый подбородок и спокойный голос могли обмануть Нокса, но не Ричарда, – я всегда рада видеть вас в своем доме. Может быть, еще шадди?

      – Благодарю, сударыня. – Еще одна чашка – и тошнотворная, горько-сладкая жидкость хлынет из ушей. – Это было бы прекрасно.

      – Я сейчас распоряжусь.

      Шуршащие шелка, запах роз, тихий стук потайной дверцы… В Янтарной спальне тоже пахнет розами, но сначала – дело.

      – Джереми, сколько осталось?

      – Трое, – с нескрываемым облегчением откликнулся северянин, – камеристка и конюхи.

      – Сперва камеристку. – Сейчас он в шестнадцатый раз услышит про наследство в Рафиано.

      – Да, монсеньор. – Все, что случилось с Иноходцем, от выстрела в Эпинэ до нынешнего нападения, – звенья одной цепи. Нужно ускорить свадьбу. Повелителю Молний нужен наследник, и чем скорее, тем лучше

      – Камеристка, – невозмутимо доложил Джереми, – зовут Ваннина.

      – Монсеньор. – Похожая на щуку шатенка сделала книксен. Прошлым летом она подавала им с Марианной шоколад. Прямо в постель.

      – Во время нападения, – сухо уточнил Ричард, – ты была у родных?

      – Да, монсеньор, – затараторила щука, – госпожа меня отпустила. Кабы я знала, что такое случится, ни за что бы не ушла, но кто мог подумать…

      – Ваннина, – прервал словесный поток Дикон, – пропал истопник. Что ты о нем можешь сказать?

      – Он крался как кот, – глаза Ваннины стали злыми, – как кот-вор. Он все вынюхивал, везде шнырял. Его дело – камины, затопил и спи, так ведь нет! Везде норовил пролезть, то дымит у него, то растопки мало…

      – Все? – Эта злюка сейчас навспоминает, утонешь. – Больше ничего не заметила?

      – Невежа он был, – отрезала камеристка, – грубиян. Обхождения деликатного не понимал. Дориан, камердинер господина барона, он сейчас в отлучке, говорил, что обтешется, да деревенщина деревенщиной и подохнет. Уж вы меня, монсеньор, простите, только нечего проходимцев всяких подбирать. Толковала ведь я Дориану, что нечего истопнику в парадных залах толкаться, а тот заладил, что не моего ума это дело. А у господина барона сердце доброе, а понятий об жизни, словно у егойных воробьев. Ну и кто прав?

      – По всей вероятности, ты, – подал голос Нокс, и лучше б он этого не делал.

      – Я гаденышей за хорну чую. – Ваннина сделала книксен полковнику. – Вот хоть господина Салигана взять…