Замок Бландинг. Пелам Вудхаус

Шнелленхамер, – поправил магнат. – Но Джейкоб для вас.

      Эта дружелюбная нота как будто не смягчила сержанта.

      – Пребл Вера? – спросил он, обращаясь к девушке.

      – Нордстром Минна, – ответила она.

      – Значит, неправильно записали имя. Так или иначе, это вы позвонили нам, что в доме хранятся алкогольные напитки?

      Мистер Шнелленхамер весело засмеялся:

      – Не стоит верить всему, что говорит эта девушка, сержант. Она превеликая шутница. И всегда была такой. Если она сказала так, значит, просто вас разыграла, как у нее в привычке. Я знаю Глютца. Я знаю его принципы. И сотни раз слышал, как он говорил, что законы его страны для него превыше всего и он никогда не унизится до того, чтобы нарушать их. Вы здесь ничего не найдете, сержант.

      – И все-таки попробуем, – ответил тот. – Покажите нам погреб, – добавил он, обращаясь к Вере Пребл.

      Мистер Шнелленхамер улыбнулся обворожительной улыбкой.

      – Слушайте, – сказал он. – Я как раз вспомнил, что допустил ошибку. Глупейшую. Просто не знаю, как я мог ее допустить. В доме действительно есть небольшая толика этого самого, но я уверен, вы, милые ребятки, не хотите никому устраивать неприятности. При вашей-то широте взглядов! Слушайте, ваша фамилия Мэрфи?

      – Донахью.

      – Я так и думал. Нет, вы будете смеяться. Я только сегодня утром сказал миссис Шнелленхамер, что мне обязательно надо выбрать время заглянуть в участок и отдать моему старому другу Донахью десять долларов, которые я ему задолжал.

      – Какие десять долларов?

      – Я не сказал «десять». Я сказал – сто. Сто долларов, Донни, старина, и, конечно, кое-что найдется и для этих двух джентльменов. Ну как?

      Сержант выпрямился во весь рост. Его взгляд не смягчился ни на йоту.

      – Джейкоб Шнелленхамер, – сказал он холодно, – вам от меня не откупиться. Когда прошлой весной я хотел получить роль в «Колосс-Изыск», меня не взяли, потому что вы сказали, будто я не сексапилен.

      Первый патрульный, до этих пор участия в разговоре не принимавший, удивленно вздернул голову:

      – Да неужели, шеф?

      – Именно. Не сексапилен.

      – Это подумать! – сказал первый патрульный. – Когда я пробивался в «Колосс-Изыск», мне сказали, что у меня голос нехорош.

      – А меня, – сказал второй патрульный, мрачно глядя на мистера Шнелленхамера, – у них хватило наглости забраковать за мой левый профиль. Поглядите, ребята, – сказал он, поворачивая голову, – есть у меня в профиле какой-нибудь изъян?

      Его товарищи пристально изучили спорный профиль. Сержант поднял руку, откинул голову и прищурился сквозь растопыренные пальцы.

      – Никаких изъянов, – сказал он.

      – Расчудесный профиль, Бэзил, – сказал первый патрульный.

      – То-то и оно! – сказал второй патрульный сурово.

      Сержант вернулся к собственной обиде.

      – Не сексапилен! – сказал он со скрежещущим смехом. – И это мне, который в колледже Восточной Айовы прошел курс