Хроники перевернутых миров. Излом души. Книга первая. КИРИЛЛ МИХАЙЛОВИЧ ДЕНИСЕНКО

более прислушиваться к задетым струнам души, что не должны были напоминать о себе, порвавшись давным-давно. Один из его людей, весьма грубой наружности, украдкой впопыхах перекрестился, обернувшись, обронил прощальный взгляд на золотые купола, венчавшиеся возбужденно крестами.

      Христофор, сев в один из трёх чёрных джипов, отъехав, припарковался у цветочного бутика. Его встретили юная работница с парнем, одетые в классические консервативные костюмы с позолоченными бейджиками; в ушных раковинах у обоих отсвечивали молочными переливами интегрированные гаджеты: переговорные устройства с возможностью вывода в зрительный нерв наложенной картинки дополненной реальности. Светловолосый юноша с маленькой серьгой, блестевшей драгоценным камушком в мочке уха, направился в его сторону с приветственными словами, на что Христофор не удосужился ответить вниманием: сразу подошёл к витрине, попросив девушку в чёрном кардигане поверх белой блузы собрать ему внушительный букет из белых роз. Вскоре его люди вошли – раритетный бронзовый колокольчик на двери многократно прозвенел – и расплатились с юношей, протянув запястья, после чего тот проследовал к кассе для пробивки чека и считывания глазом платёжного кода покупателей.

      Некоторое время спустя Христофор уже входил с букетом роз в картинную галерею, скользя беспокойным взглядом по окружавшим его людям. И, заметив виновницу своих волнений, обнаружил, как некий – похожий массивной и крючковатой наружностью на попугая, но в то же время сочетавший в своём облике и представительность костюмом и снисходительным выражением лица, – мужчина общается с элегантной девушкой. Христофор, злясь, изменился в лице. Его поле зрения перекрыли танцующие – юный высокий парень в костюме и девочка в аналогичном платье, отбрасывавшие своими сверкающими пайетками – так саднящих глаза – разноцветных зайчиков. Не успел он приблизиться к виновнице с его пышным букетом в руках, как мужчину-попугая отвлекла подошедшая семейная чета средних лет, и Христофор, ускоряясь, стремглав приблизился к девушке со своим даром. Она не сразу поняла, кто перед ней за заслонявшим букетом, но как только увидела лицо, то её улыбка сразу исчезла, и она переменилась во взгляде – с радушного на сквозивший испугом, – но только на мгновение. Её лицо приобрело скучающее выражение, и она с небрежной холодностью произнесла:

      – Христофор… Вы здесь.

      – Ты… – поправил он.

      Его крепкая рука легла поверх её запястья, соскальзывая к ладони, на что она, не скрывая отвращения, тут же попыталась высвободиться, отворачиваясь всем корпусом. Внезапный телефонный звонок заставил Христофора выпустить её ладонь. Он, не отрываясь смотря на неё и улыбаясь, застыл, когда с другого конца линии раздался сбивчивый, расстроенный голос сводного брата, оповещая:

      – У отца инсульт…

      Улыбка с его лица пропала, он стиснул зубы, выступили скулы. Он не различал, что дальше ему говорили –