Повелительница неживых. Маир Арлатов

к окошку, и распахнула его. Теплый летний ветер ворвался в комнату, и по-хозяйски зашелестел журналами, лежащими в беспорядке на полу.

      – Ух, и жарища! – она глубоко вдохнула сухой воздух, и закрыла окно.

      Потом подобрала журналы, положила их кипой около софы, и решительно произнесла:

      – Сегодня пятница. Вот с понедельника и начну новую жизнь!

      Сказав это, она приободрилась, улыбнулась, и с небывалым воодушевлением принялась вновь листать журналы.

      Прошло полтора года

      Вианда лежала на софе и листала толстенный красочно-иллюстрированный журнал, и скучала.

      Наконец, она не выдержала, и швырнула его в дальний угол комнаты, простонав:

      – Тоска…

      Ей вспомнилось вчерашнее День Рождения. Народу было много, суета, чьи-то поздравления, масса пожеланий, куча подарков, которые она до сих пор не открыла. День собственного Рождения ей всегда казался самым скучным днем в году.

      – Когда это все кончится? – пробурчала она, уставившись в потолок.

      Она встала и подошла к трюмо.

      – Нет, на Золушку ты не похожа. Та трудилась дни и ночи напролет, а у тебя, – она посмотрела на руки, – ни единой мозолинки нет. Ты, если хорошо подумать, почти святая – никаких недостатков. Самая послушная и вежливая маменькина дочка на свете. Ее гордость и радость. Ну, никакой личной жизни! Нет, так жить нельзя. Может бросить все, и уйти, куда глаза глядят?.. – она выглянула в окно. На улице зима: снег толстым слоем укрыл землю, и без лыж путешествовать невозможно.

      – Вот дождусь лета и уйду.

      Эта идея показалась ей заманчивой, но чем больше она над ней думала, тем больше понимала, что идти ей некуда, и как-то уже не хочется. Все воображаемые трудности испортили ей настроение, и она не нашла ничего лучше, как вернуться к прерванному занятию.

      Перевернув первую страницу, она оторвала взгляд от девицы, посмотрела на фотообои, украшавшие стену изображением цветущего луга, и сказала:

      – Правда, дождусь лета, и уйду. Ну, если что к осени всегда смогу вернуться…

      Прошел год

      Вианда стояла перед зеркалом в облегающем темно-синем вечернем платье с бокалом шампанского в руках. Чокнувшись со своим отражением, она подмигнула ему и торжественно изрекла:

      – Вианда, поздравляю, тебе стукнуло семнадцать лет!

      Потом пригубила шампанское, недовольно сморщилась.

      – Терпеть не могу теплое шампанское…

      И тут же вылила его в кадку с разросшимся розаном.

      Заснеженный пейзаж за окном наводил тоску.

      – Опять зима… Кажется, когда-то я хотела уйти. Почему я все еще здесь? А если я уйду в монастырь? Хуже ведь никому не будет. Ну, разве что монашкам – взглянув на меня, они умрут от жалости. Пора возвращаться, и изображать из себя душу компании. Ох, как мне надоели подруги матери, – она вздохнула. – Ну, никакой личной жизни!

      Она еще раз посмотрела на отражение, но то ли ей показалось, что отражение подмигнуло,