Перпендикулярность. Григорий Аркатов

сказал:

      – Фокс, расскажи что-нибудь… о жизни…

      – Без проблем.

      Книга VIII: Критика возрождения

      …И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни…

      Я окинул своих товарищей пылким взглядом, глубоко вдохнул приятную вонь костра, гулко откашлялся и, несмотря на то, что после двух бутылок коньяка моих друзей несколько развезло, начал свой рассказ:

      – Каждый хоть чуточку уважающий себя человек непременно стремится придерживаться своего собственного мнения. О можно назвать натуральным бредом, ахинеей, продолжительным сумасшествием, продуктом белой горячки, шизофренией… Но оно свое, родное… И в итоге за это маленькое безумие придется заплатить. Причем те, кто однажды постучат в вашу дверь, затребуют самую высокую цену из возможных.

      Я еще раз осмотрел всех тех, кто собрался вокруг костра, и спросил:

      – Кто из вас готов умереть за свое мнение?

      Они осторожно переглянулись, однако ни звука, ни ползвука не вылетело из их уст.

      – Неужели ваше мнение так ничтожно, что вы не в состоянии встать на его защиту?

      – Я готов защищать свое мнение, – Паша всегда отличался тем, что никогда не воспринимал чужие слова как должное, всегда спорил, – Но только не ценой жизни. Смерть не есть выход.

      Между тем я строил на своем лице монументы невозмутимого спокойствия.

      – Помнишь нашего преподавателя по офтальмологии? Он говорил, что все учат нас, как лечить, но никто не учит тому, как вылечить. С тобой примерно такая же ситуация: ты готов защищать, но не защитить.

      …Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец…

      – А ты готов? – воскликнула Инга.

      – Готов!

      – Даже прямо сейчас?

      – Всему свое время.

      – Это твоя очередная хитроумная уловка, – заявил Захар, протирая свои покрасневшие от алкоголя глаза.

      – Жизнью бросаются самоубийцы, а умные люди жертвуют ею по необходимости.

      – Но как ты поймешь, что время пришло? – спросила Инга.

      – Пойму. Не я первый, не я последний. В душе вы тоже способны на это и в нужный момент вы сделаете свой личный выбор.

      Паша тихо рассмеялся. Взглянув на него, я тоже улыбнулся.

      – Я рад, что хоть кто-то из вас способен трезво мыслить.

      – О чем ты?

      – Всё, что я только что говорил, не имеет никакого значения.

      – То есть?

      – Это была всего лишь преамбула, и я продолжу, если вы еще не раздумали меня слушать.

      – А о ком ты собираешься нам рассказать?

      – О том, кого звали Сократ.

      – Кажись это какой-то философ? Вероятно, ты решил нас усыпить.

      – Не