Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь. Вера Камша

во время визитов к графине Савиньяк, – задумчиво протянула женщина, – но стрелял в навязчивого невежу не соберано, а прекрасная Раймонда. Правда, из пистолета любовника… Мы ведь с вами еще увидимся?

      – Я, самое малое, провожу вас до Лаик.

      – Тогда про Валтазара поговорим по дороге. – Графиня поднялась и подошла к окну. Зеленый столб все так же упирался в звездное небо, он никому не мешал, но был мерзок и тревожил, как обнаруженный в постельном сундуке труп.

      – В ваш флигель можно попасть, не выходя на улицу, – успокоил Левий.

      – Я помню. Днем на месте этой зелени нет ничего, а ночью?

      – И ночью. Если войти внутрь, она словно бы исчезает. Словно бы, потому что со стороны видна и зелень, и тот, кто в нее вошел, причем фигура остается четкой.

      – Я хочу это видеть, – решила Арлетта. – Вы согласны, что про «чумной ход» Катарина узнала из записок Гертруды Придд?

      – Редких достоинств была женщина. – Взгляд кардинала скользнул куда-то вниз и словно бы погас. – Не могу привыкнуть, что ее нет… Я о кошке. Идемте… Или нет, давайте я сварю еще одну порцию. По-кэналлийски.

      4

      Теперь они рысили меж темных старых стен. Покинутые аббатства тянули к путникам руки-деревья, их тени хватали за ноги лошадей, навязчиво, но не злобно. Так цепляются луговые вьюнки и ежевика, в Торке много ежевики, и в Черной Алати тоже. Может, забраться в какое-то из аббатств и переждать?

      Поворот, уколовшая луну колокольня, одинокий всадник едет навстречу. Человек. Дворянин…

      – И не боится, – удивляется Дювье, и Робер понимает, что они с сержантом держатся голова в голову. – Шастает по ночам. Мало ли…

      Всадник пришпоривает коня и машет рукой. Дракко ничего против чужака не имеет, Мэтр Жанно тоже.

      – Какая приятная неожиданность. – Маркиз Салиган приподнимает шляпу. – Я, знаете ли, собирался к Капуль-Гизайлям и позорно струсил. Это я-то!

      – Не переживайте. Мы тоже струсили. Вместе с лошадьми.

      Салиган привычно стряхнул с плеча невидимые в ночи, но, вне всякого сомнения, существующие перхотинки.

      – Плохо дело, – сказал он. – Конечно, мы можем сыграть в кости прямо здесь, но город перестает мне нравиться, а ведь я почти нашел убийцу.

      – Да? – переспросил Проэмперадор, понимая, что на покойного конхессера ему плевать.

      – Прошлым вечером в меня стреляли, но оглоеды Джаниса вылезли прежде времени и спугнули мое помилование, впрочем, я не слишком уверен, что оно мне понадобится… Вы сейчас куда?

      – Вперед.

      – Значит, я назад. Возможно, чистые души или чистое белье его спугнут.

      – «Его»? – переспросил охрипший Иноходец, чувствуя глупейшее облегчение от того, что не «ее».

      – Надо же как-то назвать то, что сейчас бродит по богоспасаемой столице. Нет, я его не видел, и это меня удручает. То, что видишь, можно при необходимости зарезать, как милейшего Гамбрина…

      Они ехали, Салиган чистился и болтал, Робер почти ничего не понимал, хоть и пытался. Мешали детские