Укромное место. Шейла О`Фланаган

кивнула Пилар. – Мама будет рада, если кто-то будет в доме. Она считает, что это плохо, что он стоит пустой.

      – А где именно это находится? – Разделавшись с круассаном, Клео облизывала пальцы.

      – Это в предгорьях, но довольно близко к Бенидорму, – сказала Пилар. – Бенифлор – сельская местность, но в этом районе много домов, владельцами которых являются иностранцы. Моя бабушка завещала дом родителям, но его трудно продать. Покупатели-иностранцы чаще всего хотят что-то поближе к берегу, или с видом на море. И предпочитают современные дома. Бабушкин дом слишком старомодный. Из окон дома видны только апельсиновые сады и горы. Приезжим это не нужно. А что касается местных, они готовы купить сады. Вот один фермер выращивает апельсины, но ему не нужен дом-развалюха. Поэтому хоть дом и выставлен на продажу, но там никто не живет. Иногда мама приезжает туда на выходные, но за это время он стал немного… Немного…

      – Заброшенным? – предположила Клео.

      – Да, – кивнула Пилар. – И я знаю, что это огорчает маму. В память о бабушке она хотела бы держать дом в достойном виде, но мама живет в Валенсии, откуда до дома ехать полтора часа, поэтому она не может просто взять и поехать, когда захочет.

      – И все-таки, ей может не понравиться, что в доме будет жить совершенно чужой человек, – сказала я.

      – Ты не чужой человек, ты подруга, – сказала Пилар. – Она будет рада, уверяю тебя.

      Предложение было привлекательно, и казалось каким-то способом сбежать из реальности. Но с какой это стати я имею право уехать на три месяца в другую страну, в идиллию – пусть даже это будет заброшенная деревенская идиллия – когда все остальные будут работать? Я не заслужила идиллии. Это будет в корне неправильно.

      Так я и сказала Сирше, когда она вернулась домой вечером. Мы вместе снимали квартиру, которая была недалеко и от моей клиники, и от бухгалтерской фирмы, где работала она.

      – Три месяца на солнце! – воскликнула Сирша. – Если ты скажешь «нет», то будешь круглой идиоткой.

      – И все же, я не уверена, что могу. Это как будто награда за…

      – За все твои рыдания. Джуно, не дури!

      – Но…

      – Никаких «но». Тебе нужно развеяться. Правда.

      Я неуверенно посмотрела на нее.

      – Ты не можешь сказать «нет», – заявила она.

      И я сказала «да».

      И поэтому среди ночи я оказалась на трассе AP-7, ехала туда, не знаю куда.

      В полном одиночестве.

* * *

      Примерно через час «Джейн» – так я окрестила свой навигатор с чопорным и благопристойным голосом – выдернула меня из моих мыслей, сообщив, что пора съехать с трассы. Я вернулась от дум в настоящее и последовала ее указанию, которое вывело меня на широкую пустынную дорогу. Я слегка поежилась, особенно остро ощущая свое одиночество, и внезапно меня напугало то, что свет на дороге, не считая фар автомобиля, исходил только от висящего в небе, полумесяца, наполовину скрытого рваными облаками. Дорога была совершенно не похожа на то, что я видела в «Просмотре улиц» на картах Google, но я убедила себя,