Смысл вселенной. О скрытой богословской преданности в современном космологическом нарративе. Алексей Нестерук

утверждения, метода, который с неизбежностью приводит к картезианской формулировке «сogito ergo sum» (М. Хайдеггер, М., Европейский нигилизм // Ницше, т. 2. СПб: «Владимир Даль», 2007, c. 11–174). Однако провозглашение этого тезиса Декарта не избавляет богословски преданное мыслящее ego от вопроса об обосновании случайной фактичности самой возможности cogito. Но это, как говорили Отцы Церкви, вопрос не познания как такового, а вопрос о логосе этого познания, то есть, вопрос духовный, то есть вдохновленный Духом.

      57

      В наши дни подобное искажение антропологии соответствует печальному состоянию современного общества и культивированию такого типа личности, чья способность функционировать в условиях динамического общения находится в состоянии упадка. Это касается в первую очередь ограниченной свободы слова, независимого мышления и суждения, в условиях, когда способность человека к индивидуальному воображению и тем более к проявлению воли существенно подавлена.

      58

      Реализация такой критики является ответом на вопрос, прозвучавший в Христианской литературе двадцать лет назад, а именно: «Исходя из того, что модернизм по определению хочет изучать и подвергать критике все традиционные способы мышления и выражения (и модернизм не относится с уважением ни к одной форме исповедания веры, ибо все ее исторические и традиционные формы оказываются перемолотыми в его критической мельнице), существует ли способ, с помощью которого мы можем критически оценить модернистское направление мысли из позиции исторического Христианства?» (A. Walker (ed.), Different Gospels (London: Hodder & Stoughton, 1988), p. 4).

      59

      См., например, R. Sokolowski, Introduction to Phenomenology (Cambridge: Cambridge University Press, 2000), p. 198–209.

      60

      По словам известного румынского богослова 20го века о. Думитру Станилое (Dumitru Staniloae), «само существование Церкви является результатом постоянно обновляющегося действия Святого Духа, делающего возможным богообщение»; «врата бесконечного богатства личного и межличностного божественного бытия открыты для осмысления православным богословием, а в связи с этим и осмысления перспектив нескончаемого прогресса человеческого духа в божественном» (D. Staniloae, Theology and the Church (Crestwood: St. Vladimir’s Seminary Press, 1980), p. 218, 215). Митрополит Филарет аналогично описывает парадокс церковной миссии в «этом мире»: «сила церковного воздействия на мир напрямую зависит от способности Церкви быть «больше мира», превышать этот мир, видеть его “очами Божиими”». Филарет (митрополит Минский и Слуцкий), Путь жизнеутверждающей любви. Киев: Дух I Лiтера, 2004, с. 53–54.

      61

      Ср. там же, с. 29.

      62

      Наша позиция в отношения богословия как мета-дискурса напоминает идеи, обсуждаемые в рамках академического богословского движения, называемого «Радикальная ортодоксия» (“Radical Orthodoxy”). Для обзора идей этого движения см., например, книгу J. K. Smith, Radical Orthodoxy. Mapping a Postsecular Theology (Michigan: Baker Academic, 2004). Интерес также представляет сборник статей по диалогу между православием и «Радикальной ортодоксией»: A. Pabst, C. Schneider (eds.) Encounter Between Eastern Orthodoxy and Radical Orthodoxy. Transfiguring the World Through the Word (Farnham: Ashgate, 2009).

      63

      Эта мысль была в свое время сформулирована В. Н. Лосским: «христианское богословие вполне допускает «любую научную теорию мироздания