Колхозники. Эдуард Павлович Петрушко

как будто вынырнул с большой глубины.

      Сдав наряд вечером, хожу как зомби: глаза залипают, в голове туман. Ровно в девять вечера усаживаемся в учебном классе для просмотра программы «Время». То, что на самом деле ее никто не смотрел, никого не волновало. Главное, чтобы все сидели ровно и смотрели в телевизор. Сквозь щебетания диктора проваливаюсь в сон, положив голову на стол, получаю легкую затрещину от замкомвзвода. Идем строиться на вечернюю прогулку. Меня постоянно мучает вопрос целесообразности вечерней прогулки в армии. Зачем она? Для чего? Дождь – снег – ураган, а ты идешь и орешь:

      «Стоим мы на посту, повзводно и поротно

      Бессмертны, как огонь. Спокойны, как гранит.

      Мы – армия страны. Мы – армия народа.

      Великий подвиг наш история хранит».

      По возвращению из отпуска многие заводят себе календарики с обратным отсчетом до очередного отпуска. Человеку всегда было свойственно вести какой-то метрический, лунный или солнечный отсчет протекающего времени. Мы ведем календарик, чтобы отвлечься от повседневной муштры и суеты. Каждый день ползет убийственно медленно, небольшой плотный листок бумаги согревает далекими лучами ожидаемого отпуска.

      Второй курс, второй год, в армии ты был уже «черпаком», а у нас никакой послабухи. Сержанты рычат, взводные лютуют, комбат легко отправляет нас на многочисленные дополнительные кроссы. Принципы жизни такие же, как на первом курсе: будь как все, иди, куда сказано, делай, что приказано, терпи, молчи, слушайся и не возникай. Мы говорим на новом языке, у нас появляется свой сленг и лексикон. «Минус» – курсант первого курса; «ровно» – курсант второго курса; «увал» – увольнение; «шланг» – сачок, лентяй; «кусок» – прапорщик; «чипок» – курсантский буфет; «отбиться» – лечь спать; «давить на массу» – спать вне распорядка; «подшива» – кусок белой материи, который подшивают на внутреннюю часть воротника х/б; «самоход» – самовольная отлучка из части; «тумбочка» – место дневального; «взлётка» – линолеум в коридоре батальона.

      Унитазы на втором курсе мы зубными щетками не чистим, да и на первом курсе не чистили. Брехня все это о чистке унитазов с помощью зубных щеток. Просто потому, что в армии унитазов нет. «Писсуары» на первом курсе после отбоя пару раз действительно натирал зубной щеткой. Посылал меня на эту процедуру командир отделения сержант Кургин. Кургин отпахал полтора года на границе и отрывался на нас, молокососах, которые, как он считал, должны восполнить «упущенное» на срочной службе. Позже ротный, узнав о таких «мерах воспитания», запретил Кургину после отбоя отправлять провинившихся чистить гигиеническими принадлежностями писсуары. Но командир отделения отрывался на нас в рамках устава: строились – расходились по десятку раз, носили бегом тапочки в сушилку и обратно, увлеченно тренировали отбой за 45 секунд.

      Дедовщины как таковой в училище не было, а был устав ВС, в рамках которого можно из жизни сделать кошмарный винегрет. Вообще по сравнению с остальными родами войск, которые мы презрительно