Обречённые на мытарства. Михаил Александрович Каюрин

глотку дерёшь? С ума сошёл? – бросила ему в спину бабка Маруся. – Нельзя так орать. Тихонечко нужно.

      Марк подошёл к кровати и остановился в нерешительности. Потом наклонился над свёртком, восторженно произнёс:

      – Сынка…чертяка мой…

      Других ласковых слов у Марка не нашлось. Он стоял и улыбался от счастья, глядя то на дитя, то на жену. Затем обменялся с Евдохой несколькими фразами о домашних делах и вышел из комнаты. Радостно насвистывая, направился к конюшне. Теперь он убедился воочию, что на сей раз не произошло никакого подвоха, и у него, наконец-то, появился сын.

      Когда Евдоха забеременела в шестой раз, он пригрозил, что убьёт её, если она снова принесёт ему в подоле мокрохвостку. Сейчас Марк вспомнил об этом и тихо рассмеялся.

      Пашня располагалась в двух верстах от деревни. Марк остановил волов у края, прошёлся вдоль межи. Несколько раз он останавливался, набирал в пригоршни землю. Растирал между ладонями, внимательно рассматривал. Оставшись довольным, вернулся к волам. Прежде чем начать пахоту, обратил взор в небо и трижды перекрестился. Потом поплевал на ладони, ухватился за ручки плуга.

      – С Богом, – проговорил Марк вполголоса и всем телом навалился на плуг.

      Пара круторогих быков натянула постромки. Лезвие плуга, сверкнув на солнце отбеленной сталью, вонзилось в жирную влажную землю и стало резать борозду.

      Марк уверенно шёл за плугом и наблюдал, как эта земля, словно чёрное масло из-под большого ножа, нарезалась узким сплошным куском и с покорностью переворачивалась, будто ложилась на безразмерный ломоть хлеба. Он любил землю, знал её потребности и нутром чувствовал немые просьбы пашни, ставя землю в один ряд с живностью.

      Случалось, земля иссыхала под лучами нещадного солнца, и её поверхность трескалась, как поражённая болезнью кожа, а потом истиралась сухим горячим ветром до серого пепла. Видя, как мучается пашня, Марк, не стыдясь сторонних глаз, становился на колени посреди поля и просил у Бога дождя. Он устремлял свой вопрошающий взор в яркую синеву неба без единого облачка и долго молился.

      И не было ещё случая, чтобы его молитвы не были услышаны небесами. Через несколько дней насупившиеся небо вдруг оглушительно взрывалось, испуская ослепительные молнии, и поспешно сбрасывало на жаждущие хлеба обильные потоки воды. Измученная зноем земля жадно поглощала влагу, выпивая в низинах пашни большие лужи за считанные минуты.

      Шагая за плугом, Марк в очередной раз подумал, что поступил правильно, не примкнув к большевикам…

      … Впервые он услышал о них в окопах зимой 1916 года. Это было за год до февральской революции. Русские солдаты к тому времени уже устали от войны и начинали роптать. В армии начиналось брожение. Большинство солдат всё ещё не знало о причинах и целях войны, неожиданно свалившейся им на голову. Они устали от голода, холода, вшей, офицерских зуботычин и многих унижений, которые приходилось терпеть рядовому бойцу. На робкие вопросы солдат офицеры замысловато отвечали, что какой-то серб убил австро-венгерского эрцгерцога с женой, и за это австрияки и германцы, якобы,