Доктор Данилов в сельской больнице. Андрей Шляхов

родной? – по-свойски спросил амбал.

      – Здесь, – ответил Данилов, которого последний раз называли родным во время работы на «Скорой помощи» (два брата-наркомана вымогали у него «укольчики»).

      – Так я пройду?

      – Куда? – удивился Данилов, придерживая дверь.

      – Как куда? На койку! – так же удивленно ответил амбал. – Не в коридоре ж вы меня лечить будете?

      – А вы уверены, что мы вас должны лечить? Это реанимационное отделение! – Данилов указал свободной рукой вверх, на надпись над дверями.

      – Я только здесь и лечусь! – гордо вскинул голову амбал. – В терапии насмерть залечат, только Денисычу доверять можно…

      Говорил он уверенно, явно не брал на пушку. Данилов посмотрел на покрытую пылью обувь.

      – Забыл, блин! – Страдалец извлек из кармана куртки большой пластиковый пакет.

      Через полминуты он стоял перед Даниловым без обуви и куртки, с раздувшимся пакетом в руках.

      – Заходите, – разрешил Данилов.

      Он проводил амбала до ближайшей койки и спросил:

      – Что сказать заведующему?

      – Скажи, что Юра подыхает.

      Данилов так и передал. Олег Денисович ничуть не удивился. Встал с дивана, натянул халат и пошел лечить подыхающего. Спустя четверть часа обколотый и посвежевший Юра лежал под капельницей и мурлыкал себе под нос какой-то невнятный мотивчик. Данилов поинтересовался у заведующего, под каким диагнозом пойдет Юра.

      – Домой он пойдет, – ответил Олег Денисович. – Мы на таких историй не заводим и диагнозов им не придумываем. Полечили, получили, и до свидания. Юра – наш постоянный клиент, я имею дело только со знакомыми, а то ведь у нас могут и подставу прислать – органам план по борьбе с коррупцией выполнять надо.

      – А если сейчас какая-нибудь проверка нагрянет?

      – Пусть нагрянет – отбрешемся! Скажу, что пришел самотек с подозрением на инфаркт, а историю пока еще не успели оформить. Только к нам ведомственные проверки ходят по-людски: начинают с кабинета главного врача, и он, предупредив персонал, ведет их куда считает нужным. Экспромтом только ОБЭП нагрянуть может или наркоконтроль, их и опасайтесь.

      – И часто навещают?

      – Когда как, но раз в месяц кто-нибудь да придет. Наркоконтроль обожает под утро заявляться, часов в пять, когда пофигизм достигает своего пика, а ОБЭПовцы – в любое время. Иногда такие концерты устраивают для правдоподобности – закачаешься! Сразу предупреждаю – с незнакомыми не связывайтесь. И не думайте, что если к вам пришел на промывку явный наркоман, исколотый с головы до пят, то это не подстава. Наркоман или алкаш может быть настоящим, а в роли брата или матери окажется кто-то из сотрудников. Поэтому связывайтесь только со знакомыми. Вот, например, явится в мое отсутствие Юра – лечите его спокойно.

      – Я, наверное, никого левым образом лечить не стану, – ответил Данилов. – Не привык до сих пор, нечего и начинать.

      – Еще никто не признавался, что любит слевачить, –