Бладшот. Гэвин Смит

прощальном обращении генерала Дугласа Макартура к кадетам Уэст-Пойнта (май 1962-го) ошибочно приписано Платону».

      И снова Бладшот невольно задался вопросом: откуда он это знает?

      Тут ему пришло в голову кое-что еще. Палата, где он пришел в чувство, показалась знакомой. Если он был солдатом – особенно из тех, кто в штабах не отсиживается, то, вполне вероятно, немало времени провел в медицинских учреждениях, хотя вряд ли так хорошо оборудованных, как это. Однако палата, где он очнулся, казалась, скорее, не палатой – моргом.

      – Но… кто-то же мной, наверное, интересуется. Ждет моего возвращения. Или хотя бы звонка.

      Где-то на грани сознания забрезжила смутная, никак не дающаяся в руки мысль. На смену ей пришли подозрения, что он был мертв куда дольше, чем думал вначале. Ненормально, неестественно долго.

      – Видите ли… э-э… трудно об этом говорить, – сказал Хартинг.

      Похоже, научно-техническая сторона врачебной работы давалась доктору много лучше общения с пациентами.

      – Да что за… Труднее, чем сообщить, что я умер?

      – Н-ну… – начал Хартинг.

      – Военные жертвуют нам только останки, не востребованные родными, – выпалила Кей Ти.

      «Останки?»

      Выходит, его не реанимировали. Его оживили. Вернули к жизни мертвое тело разрядом электрического тока, совсем как в «Франкенштейне»… иначе быть бы ему кормом для червей! Казалось, при этой мысли Бладшота с ног до головы сковало льдом. На сердце сделалось холодно, пусто и одиноко.

      Хартинг смерил Кей Ти укоризненным взглядом.

      – Порой пластырь лучше всего сорвать разом. Пройти через боль поскорее, – пояснила она.

      Бладшот склонил голову, уткнулся взглядом в пол. Ни семьи, ни прошлого, ни даже настоящего имени… Получается, он – никто и ничто? Неудачный эксперимент каких-то ненормальных ученых?

      – Но ведь, чтоб продолжать жить, прошлое ни к чему, – сказал Хартинг, словно стараясь внушить Бладшоту веру в собственные слова.

      Снова тот же энтузиазм… энтузиазм ребенка с пробиркой.

      – Вы – первый, кого мы успешно вернули к жизни! Все вышло просто прекрасно!

      Бладшот потер ладонью красный круг на груди. Шрам оказался горячим на ощупь.

      – А как оно дальше пойдет? – спросил он.

      Глава восьмая

      Следуя за Хартингом, Бладшот шагнул в стеклянный лифт. Кей Ти шла позади. Стоило осознать, что до земли по меньшей мере семьдесят пять этажей, и у него на миг закружилась голова. Вокруг простирался город – футуристический лес стеклянных высотных зданий, возносящихся к облакам. Бладшот знал: перед ним – мешанина из традиционного азиатского, западного колониального, модернистского, постмодернистского и малайского индо-сарацинского архитектурного стиля. Зачем солдату может понадобиться подобная информация? Причины он отыскать не мог. Чужой голос в голове больше не звучал – словно бы как-то интегрировался в сознание, и теперь Бладшот попросту знал множество всякой всячины. Знал, что вокруг – Куала-Лумпур, и… да чего только не знал,