Гонки на черепахах. Станислав Бах

количеством букв?

      – Сколько букв тебе нужно?

      – Много. Все.

      – Много или все? – бесстрастным тоном переспросил дед.

      – В русском языке сколько?

      – Было сорок три. Но коммунисты десять букв убили.

      – Как убили? – удивилась Эмма. – А, понятно. Ты знаешь слово, в котором тридцать три буквы?

      – Дай подумать.

      – Долго?

      – Гиппопотомонстросескиппедалофобия, – выдал старик.

      – Дед, ну хватит! Нет такого слова.

      – Не буду с тобой спорить.

      – Ты знаешь нормальное слово?

      – Я сказал, что не буду с тобой спорить. Слово такое есть, но оно тебе не нужно.

      – И что же оно значит?

      – Боязнь длинных слов. Можно считать заболеванием, а можно – психической аномалией. Тебе это не грозит, а вот мне становится плохо, когда ты пытаешься произнести что-нибудь длиннее слова «груша».

      – Две груши. Баклажан. Чертополох, – выдала Эмма.

      – Браво! Беру свои слова обратно. – Дед картинно развел руками.

      – Я тебе все равно не верю.

      – Посмотри в энциклопедии.

      – Посмотрю. А почему ты сказал, что мне это не нужно?

      – Потому что умная женщина – это так же противоестественно, как женщина-штангист. Воля, сила и ум – мужские качества.

      – А женщины, кстати, сейчас занимаются и штангой, и боксом, – возразила Эмма.

      – Ну тогда им осталось взять в жены мужчину – художественного гимнаста и научить его рожать детей.

      Эмма прыснула со смеху. Дед посмотрел на нее и улыбнулся.

      – Значит, по-твоему, умных женщин нет? – спросила Эмма.

      – Конечно есть. Я даже одну видел по телевизору. Ее возили в бронированной машине. Как же ее звали… Мэгги… Мэгги Тэтчер!

      – Дед, ты – динозавр!

      – Назови великую изобретательницу, композиторшу и художницу, – предложил дед. – Даже слов таких нет.

      – Это – искусство. Совсем другое дело, – ответила Эмма.

      – Таких слов нет, потому что ими некого называть. Как нет ни балерины, ни кормилицы мужского рода. – Дед говорил уже мягче. – Вот скажи мне, почему чемпионка мира по шахматам едва ли войдет в сотню лучших шахматистов мира? – продолжал он.

      – Тебя все равно не переспоришь. – Эмма вздохнула.

      – Вот! – многозначительно произнес дед.

      – А твоя жена, значит, была дурой?

      – Дура – это грубо. К тому же для женщин они были вовсе не глупые.

      – Они – это жены? А сколько их у тебя было?

      – В разное время по-разному. Когда три, а когда… да не буду же я их считать! Это неуважительно.

      – У тебя что, было несколько сразу?

      – Да, в разных странах. Мне приходилось много путешествовать. Возить с собой семью было невозможно. А однажды мне подарили гарем.

      – На день рождения? – съязвила Эмма.

      – Нет, – спокойно ответил старик. – После победы над фулани. Это такое племя.

      – И ты согласился?

      – Конечно,