Битва за Рим. Колин Маккалоу

и напуская на себя виноватый вид.

      – Вина?

      – Благодарю.

      Стоя у столика, на котором возвышались два кувшина и несколько кубков из чудесного александрийского стекла, Метелл Нумидийский спросил, глядя на посетителя и поднимая брови:

      – Стоит ли разбавлять хиосское вино водой?

      – Разбавлять хиосское – преступление, – ответил Сулла с улыбкой, свидетельствующей о том, что он успел освоиться в гостях.

      Хозяин не двинулся с места.

      – Твой ответ – ответ политика, Луций Корнелий. Не думал, что ты принадлежишь к этой когорте!

      – Квинт Цецилий, пусть в твоем вине не будет воды! – вскричал Сулла. – Я пришел к тебе в надежде, что мы сможем стать добрыми друзьями.

      – В таком случае, Луций Корнелий, станем пить наше хиосское неразбавленным.

      Метелл Нумидийский взял в руки два кубка: один поставил на стол рядом с Суллой, другой забрал себе; усевшись, он провозгласил:

      – Я пью за дружбу!

      – И я. – Пригубив вина, Сулла нахмурился и посмотрел Метеллу Нумидийскому прямо в глаза. – Квинт Цецилий, я отправляюсь в качестве старшего легата в Ближнюю Испанию вместе с Титом Дидием. Понятия не имею, сколько времени продлится мое отсутствие, однако мне представляется, что оно затянется на годы. Вернувшись, я намерен немедленно баллотироваться в преторы. – Откашлявшись, он отпил еще. – Тебе известна подлинная причина моего провала в прошлом году?

      Уголки рта Метелла Нумидийского слегка растянулись в улыбке, однако недостаточно, чтобы Сулла понял, что это за улыбка: насмешливая, злобная или благодушная.

      – Да, Луций Корнелий, знаю.

      – Что же именно ты знаешь?

      – Что ты сильно огорчил моего большого друга Марка Эмилия Скавра, испугавшегося за свою жену.

      – Вот как! Значит, моя связь с Гаем Марием тут ни при чем?

      – Луций Корнелий, столь здравомыслящий человек, как Марк Эмилий, никогда бы не покусился на твою государственную карьеру из-за твоего боевого содружества с Гаем Марием. Хотя сам я не был здесь и не мог быть свидетелем событий, у меня сохранилась достаточно тесная связь с Римом, чтобы понимать, что в то время ты был уже не так крепко привязан к Гаю Марию, – добродушно объяснил Метелл Нумидийский. – Поскольку вы больше не родня друг другу, я вполне могу это понять. – Он вздохнул. – Однако тебе не повезло: едва ты успешно порвал с Гаем Марием, как чуть не стал причиной беды в семействе Марка Эмилия Скавра.

      – Я не совершил ничего недостойного, Квинт Цецилий, – процедил Сулла, стараясь не давать волю раздражению, но все больше укрепляясь в мысли, что этой тщеславной посредственности лучше не жить.

      – Я знаю, что о недостойных поступках речи не было. – Метелл Нумидийский осушил свой кубок. – Можно только сожалеть, что, когда дело доходит до женщин, даже самые старые и мудрые головы одолевает головокружение.

      Стоило хозяину обозначить свое намерение подняться, как Сулла резво вскочил на ноги, схватил со стола