Чёрный город. Борис Акунин

на пол.

      Бич хлопнул по стене у него над головой. Фандорин без шороха, без шелеста откатился в угол и вскочил.

      – В меня влюбилась очень-очень красивая женщина Курася из швейной мастерской на улице Покуровка.

      Маса был повернут в ту сторону, где Эраста Петровича уже не было, но это ничего не значило. Японец отлично умел лупить своей длинной плеткой и через плечо. Поскольку женскую красоту Маса масштабировал по весу и объему – чем больше, тем краше, – если «Курася» (очевидно, «Клаша») считалась у него «очень-очень красивой», это означало, что в ней никак не меньше пяти пудов веса.

      Поняв, что не заинтриговал господина своим сообщением и что ответа не будет, Маса сменил тему.

      – А помните, как в прошлом году в меня была влюблена красивая Фурося?

      Эраст Петрович молча пожал плечами.

      – Наверное, не помните, дело давнее. Так вот, Фурося родила мальчика и хотела отдать его в Воспитательный дом, но передумала, потому что я обещал положить на имя младенца (забыл спросить, как она его назвала) тысячу рублей. Вы ведь дадите мне тысячу рублей, господин?

      – Тысячу?

      Хлоп по плинтусу. Мимо!

      Фандорин, мелко переступая, заскользил вдоль стены.

      – Дам, конечно. Только п-прошу тебя… – Прыжок, удар по пустоте. – …Будь аккуратней, иначе ты меня разоришь.

      На этот раз бич описал хитрую длинную дугу, охватившую половину гостиной, но Эраст Петрович уже находился на противоположном конце комнаты.

      Маса задумался – что-то вспомнил.

      – Скажите, господин, а у вас может быть сын? Лет десяти или двенадцати?

      – Почему ты… – скачок – …спросил?

      – Несколько дней назад приходил странный мальчик. Похожий на вас. Спрашивал, где вы. Такой потерянный. Будто искал отца.

      Фандорин усмехнулся. Слуге давно уже не удавалось зацепить его бичом по-честному, поэтому в ход шли всякие хитрости, призванные ослабить концентрацию. Маса мечтал о том, чтобы у господина появился сын или хотя бы дочь, и сильно осуждал Эраста Петровича за бездетность.

      – А еще пришло письмо от вашей супруги.

      В левой руке сидящего появился конверт.

      Эраст Петрович слегка поморщился.

      – Письмо ты, разумеется, прочел?

      Конверт был запечатанный, но Фандорин хорошо знал повадки своего помощника. Маса, конечно же, прочитал, а конверт заклеил ради соблюдения приличий, которые, с его точки зрения, являются фундаментом бытия.

      Бич чуть покачивался. Эраст Петрович тоже – на цыпочках.

      Вздохнув, Маса разжал кулак, придерживая рукоять двумя пальцами. Понял, что сегодня ему не повезет. На риторический вопрос он не ответил.

      – Что-нибудь важное? – спросил Фандорин.

      – Мне так не показалось. – Дипломатичное пожатие плечами. – Если бы случилось что-нибудь важное, Симон-сан прислал бы телеграмму. Вы не хотите читать письмо, господин? Я могу пересказать его своими словами. А могу и не пересказывать. Письмо