Ацтек. Гэри Дженнингс

знаю, ваше преосвященство, что вы имеете в виду, говоря вполголоса о «пародии на Великий пост», но первый же день месяца Растущего Древа положил начало всеобщему веселью. В последующие дни праздник продолжался. В особняках знати, в домах зажиточных простолюдинов и даже в местных деревенских храмах устраивались пирушки, на которых все – хозяева и гости, жрецы и молящиеся – вознаграждали себя за вынужденное воздержание во время немонтемин.

      Правда, в том году начало празднеств было несколько омрачено известием о кончине Тисока, нашего юй-тлатоани, но надо сказать, что его правление было самым коротким и наименее примечательным за всю историю Мешико. Поговаривали, разумеется не открыто, что правителя отравили. Одни приписывали это злодеяние старейшинам Совета, недовольным тем, что владыка совершенно не интересовался войнами, а другие его брату Ауицотлю, Водяному Чудовищу, – весьма деятельному принцу, который мечтал заполучить власть и снискать славу великого государя. Так или иначе, Тисок был настолько бесцветной фигурой, что о нем не слишком скорбели, и у нас на Шалтокане проходившая на площади перед пирамидой многолюдная церемония восхваления бога дождя Тлалока была одновременно посвящена и восшествию на престол Чтимого Глашатая Ауицотля.

      К свершению обрядов приступили лишь после того, как Тонатиу погрузился в сон на своем западном ложе, дабы владыка тепла не узрел, какие почести воздают его брату, властелину влаги, и не позавидовал тому. На закате на площади и на склонах ближайших холмов начали собираться жители острова. Приходили все, кроме самых старых, немощных и недужных, а также тех, кому приходилось остаться дома, чтобы за ними ухаживать. Едва солнце скрылось за горизонтом, как на ступенях пирамиды и в находящемся на ее вершине храме появились жрецы в черных одеждах. Они готовились разжечь множество факелов и жаровен, которым предстояло распространять разноцветный дым и сладостные ароматы. Жертвенный камень в эту ночь не использовался: вместо этого к подножию пирамиды, так, что в нее при желании мог заглянуть каждый, доставили огромную каменную купель, наполненную предварительно освященной особыми заклинаниями водой. После наступления темноты деревья, росшие вокруг пирамиды, тоже осветились множеством огоньков. Бесчисленные крохотные светильники создавали удивительное впечатление: казалось, будто в рощице собрались все светлячки Сего Мира. А на ветвях деревьев раскачивалось множество ловких малышей – мальчиков и девочек в любовно сшитых матерями праздничных нарядах. Разноцветные бумажные платьица девочек были круглыми или вырезанными в форме лепестков – малышки изображали различные фрукты и цветы. Мальчики, в еще более причудливых костюмах из перьев, представляли собой птиц и бабочек. Всю праздничную ночь мальчики-«птицы» и мальчики-«насекомые» перебирались с ветки на ветку, делая вид, будто «пьют нектар» из девочек-«фруктов» и девочек-«цветов».

      Когда окончательно настала ночь и все население острова собралось у пирамиды, на ее вершине