Империя. Оружие Владык. Иван Лебедин

эйфории его вывел звонок по транслятору.

      Встрепенувшись, Амонис накинул камзол и пошел в рубку, чтобы ответить на вызов.

      Звонил Барий.

      – Господин, – поклонился наместник Зарины, – до меня дошли слухи о том, что случилось с Динайри, а также о произошедшем в новом подвале Алексио. Они правдивы?

      – Я не знаю. Зависит от того, что именно ты слышал, – с легкой улыбкой ответил Верховный зарас.

      – Я только хотел предупредить вас, чтобы вы были осторожным. Тхаари не дремлют, и в любой момент могут воспользоваться первым удобным для них случаем.

      – На счет этого не беспокойся. Наш Император убил их всех.

      – Вы уверены в том, что говорите, Господин?

      – Алексио сказал мне об этом лично.

      – То есть, вы сами не видели тел?

      – Не думаю, что он мне солгал.

      – Возможно, он верит в то, что говорит, но я бы не советовал вам расслабляться на счет тхаари. Их убить весьма непросто.

      – Тем не менее, как ты помнишь, хардам на Земле это удалось.

      – Господин, я не утверждаю, что они живы, просто призываю вас быть осторожнее.

      – Я понял, спасибо. Какие еще новости?

      – Атака на Нибус отменена, а Алексио заперся в своих покоях и громит мебель.

      – Что ж, пускай. А как Динайри?

      – Все великолепно. Она невероятно быстрыми темпами идет на поправку, а местные лекари, не обнаружив в ее крови никаких медикаментов, похоже, поверили в способность зарианского организма к быстрому восстановлению.

      – Превосходно, – Амонис расправил плечи, – значит, теперь можно полностью сосредоточиться на усилении Империи. Господин Бертолуччо с тобой связывался?

      – Да. Мы с ним весьма долго обсуждали исполнение намеченного вами плана. Только, вот…– начал Барий, но тут же замолчал, отведя взгляд.

      – Да говори уже, – вздохнул Верховный зарас.

      – Вы уверены в благости намерений Стихий? Что, если все, что мы делаем, в итоге принесет нам гибель?

      – Их намерения безусловно благие, – ответил советник и добавил, – в их понимании.

      – А в нашем? Не может случиться так, что… – начал наместник, но Амонис его прервал.

      – Я – Мастер, и я следую воле Великих матерей, Барий, – произнес он и шепотом добавил, – но я не настолько глуп, чтобы делать это слепо.

      – Я верю в вас, Господин, но я беспокоюсь…

      – Я знаю и ценю это, – сказал Верховный зарас и отключился.

      По щеке Бария скатилась слеза, никогда ранее он не слышал из уст Амониса слов благодарности, и искренне не знал, как на них реагировать.

      Наместник перевел взгляд с погасшего экрана на висящий перед ним портрет статного темноволосого мужчины:

      – Мне страшно, Господин, – прошептал он, обращаясь к изображению, – я ничего доподлинно не знаю, но я чувствую, что ваш сын если и не начал, то вот-вот начнет опаснейшую в своей жизни игру. И он может ошибиться. А вы прекрасно знаете, чего стоят такие ошибки… Эти существа… Они ведь не прощают. Никогда