В ожидании августа. Юрий Михайлов

под мостом у Москвы – реки, пошла в обратную сторону. Проскочили набережную, стену Кремля, далее на мост через Яузу, Солянка, Политехнический музей, Маросейка, Басманные улицы…. Выскочили у Казанского вокзала.

      – Стоим, – сказал Иван Васильевич и достал деньги. Отсчитал сумму, ровно в два раза большую той, которую показывал счетчик, вручил водителю. – Есть удовлетворение?

      – Спрашиваете!

      – Ну и хорошо. Желаю удачи. Прощайте, молодой человек. Выходим? – Повернулся он снова к Сергею.

      Вышли, закрыли дверцы машины, пошли по направлению к вокзалу. Перед входом встали, лётчик прикурил трубку, сказал:

      – Посмотри, ушло такси?

      – Да, отъехало сразу, как мы вышли…

      – Отлично, теперь, не спеша, переходим к Ярославскому вокзалу.

      – Ну, конспиратор, Иван Васильевич…

      – Школа, юноша. Берия научил! Сей горький опыт не пропьешь. Хорошо, что ты сумку не забыл прихватить. Я и не вспомнил о ней. Сейчас мы поедем до Прошкино, электричкой.

      – Я знаю Прошкино, с сыновьями ездил в их музей авиации.

      – Вот-вот, туда и направляемся. Там у меня друг служит и живёт… Познакомлю, рад он нам будет.

      – А Вы с ним говорили?

      – А конспирация, прослушки… Не нарцисс, не завянет от неожиданных гостей… Это мой самый старинный, самый лучший друг. Маршал авиации, правда, на заслуженном отдыхе. И гарнизон у него закрытый. Хрен, кого пустят, если сунутся.

      Так за разговорами они дошли до Ярославского вокзала, купили билеты в кассе, на табло узнали, что на Прошкино электричка отправится через семь минут.

      – Надо быстро, Серёжа, – заторопился лётчик, – давай, наконец, перейдем на «ты» и по имени, а?

      – Давайте, только я буду долго привыкать, а вы сразу и бесповоротно, Сергей.

      Они уселись на скамейку вагона в средине состава, у окна. Иван Васильевич открыл сумку, покопался в газетных кульках, достал бутылку минеральной воды, два раздвижных стаканчика рыболова-спортсмена, все передал в руки соседа и еще долго рылся в сумке пока не нашел бутылку коньяка.

      – Мы понемногу, за удачу… Вот еще жена успела несколько бутербродов сунуть, пригодились…

      Электричка дернулась, застыла, выслушала начальные слова объявления о том, как она поедет, и поехала. Голос из радиорубки еще пытался что-то донести до пассажиров, а колеса уже стучали на стыках, промелькнули слова, выложенные на насыпи из цветов: «Счастливого пути!», склады станции «Москва-3», яркая зелень парка Сокольники и маленькая знаменитая на всю страну речка Яуза. Сергей и Иван Васильевич заедали первую стопку коньяка бутербродами из подкопченного коровьего языка.

      – Я с таким интересом читал главы из вашей книги, – сказал Сергей. – Господи, какое время… Первооткрыватели, Арктика, мужественные люди. Что-то от Джека Лондона, Хемингуэя. Но мне постоянно было жалко ушедшее время, романтику… Давайте выпьем еще немного, я, похоже, на нервной почве совсем ослаб, захмелел.

      – Сейчас пройдет… Прелесть в первой рюмке. Сиди и наслаждайся,