Еще не поздно. Анастасия Майдан

моими ответами.

      – И сколько времени намерена пробыть здесь?

      – Пока не выполню контракт.

      – Что ты знаешь о нем? О его жене?

      В этом доме достали с подобными вопросами. Не о чем спросить больше что ли?

      – Что тебе нужно?

      Ее глаза блеснули, и я поняла, что фамильярность ей не понравилась. Наплевать. Я не собиралась обращаться к ней как к уважаемой даме, пока она оскорбляет и ведет бессмысленный допрос.

      Оля сложила руки на животе, вперив в меня взгляд.

      – Я люблю Андрея, люблю как сына, – так она не его мать? – и ты должна понимать, я буду оберегать его от таких девиц как ты.

      Если эта женщина вела себя столь по-хамски, то какой была жена Андрея?

      Фууу.

      Какой у него противный вкус.

      – И ты решила, что я с ним спала и своим долгом обязана сделать все возможное, чтобы я вылетела отсюда? Во имя своей ненаглядной дочурки?

      Бредятина.

      – Примерно так, – сухо подтвердила мои догадки, Оля.

      Я облокотилась о спинку дивана, прижимая к груди спящую Лену. Раньше бы я удивилась, ее любви поспать. В горле крутились все известные матерные слова, но я благоразумно молчала.

      Оля обескуражила следующими словами:

      – Простите.

      Я моргнула.

      – И все? После всех оскорблений, вы говорите «простите»?

      – Тамара, – мягко произнесла она, – я правда виновата перед тобой. Я очень люблю Андрея, и зная, что после…

      На этом слове Оля замолчала.

      – Что после?

      – Это не моя тайна.

      – Понятно.

      На самом деле ничего не понятно. Ни повадки этого дома, ни почему старуха набросилась на меня с кулаками, обвиняя в «связи» с Андреем, ни запрета этой семьи говорить о матери малышки. Все настолько меня достало, я с чувством выругалась.

      У меня свои тайны, хуже или лучше – я не знала. Тошнит от хождения вокруг да около. Хотелось напиться.

      Оля, заявив, что останется в особняке неделю, попросила Алевтину Сергеевну – не знаю, откуда она появилась, – проводить в ее покои! Не выдержав богатейских заморочек, ни сказав не слова, поднялась в комнату Лены, уложив ее в кроватку.

      Перед душем, не придя в себя от перепалки с Олей, я написала сообщению Андрею. Наплевав на его привычки ничего не рассказывать, я требовала ответа на вопросы и уважения к себе.

      Я с такой злостью тыкала длинным ногтем по сенсору телефона, что не заметила, как отправила сообщение Андрею и застонала:

      «Предатель. Я была бы очень обязана, чтобы ты предупреждал о своих родственничках!»

      Прошло полчаса. Я испугалась. Сейчас он в полном праве отчитать или как любил пугать – уволить.

      Прошел еще час. Я не решалась спускаться вниз, оставшись в комнате Лены, рассматривая ее альбом для рисования. Громко зазвонил мобильный, оповещая о новом сообщении. От испуга издаваемого звука, я подпрыгнула. Зараза. От волнения забыла поставить на беззвучный. В кроватке тихо – Лена крепко спит.

      Андрей удивил ответом:

      «Мы сами виноваты в предательствах, из-за слабости наших характеров».

      Он