Сбиватели. Сергей Харлов

и перед ними выстраивается древний лес.

      – Пришли, – говорит Брет.

* * *

      Брет любит лес. Большую часть своего свободного времени он проводит именно здесь – на окраинах сосновника. Заходить вглубь Генри Салливан сыну запрещает, хотя и догадывается, что граница запрета – пятьдесят метров – все равно будет нарушена.

      Брет, Гарольд и Пол переходят черту. Пахнет хвоей, мхом, сыростью. Пол наступает на ветку, и ребята слышат, как треск уходит во все стороны, затем тонет в привычных звуках леса – дятел, сойка, клёст. Сквозь кроны высоких деревьев во мрак чащи пробиваются лучи солнца, каждый луч превращается в прожектор из-за миллиона микроскопических частиц, парящих в воздухе. Мальчики поднимают головы и как загипнотизированные смотрят в эти столпы света. От переизбытка кислорода друзья ощущают лёгкое головокружение и приятную слабость по всему телу – лес наполняет их своим густым духом, дает осязать себя. Брет любит это первое прикосновение, от него бегут мурашки по затылку.

      Древнюю чащу перед фермой Салливана рассекают две тропы. Гарольд, Пол и Брет стоят перед их началами: одна ведет налево, другая – направо. Раньше собиратели ягод, грибники и охотники ходили по обеим, но три года назад проход по той, что ведет направо, стал невозможен. Всё дело в ручье. Львиная Моча – так его окрестил Брет. Ручей пересекает тропу. Раньше поток был мощный, но не настолько широкий, чтобы человек не смог перепрыгнуть. И люди прыгали, потому что на той стороне ручья, в двухстах метрах к югу, находилось самое большое клюквенное болото. Люди прыгали через ручей с пустыми корзинами, а спустя час прыгали обратно с корзинами, наполненными до краёв красными ягодами. Клюква собиралась не поштучно, а гроздьями – мох болота был окровавлен её плодами. Но теперь всё по-другому. Многочисленных голосов собирателей со стороны болота уже давно не слышно, туда больше никто не ходит. Дело в том, что ручей набрал силу и мощь – сказались дождливые сезоны, которые пошли один за другим. Строительство моста через вышедший из берегов ручей никто не хотел финансировать, а все сваленные деревья-переправы уносило потоком, который успел прославиться своей яростью.

      «Львиная Моча. – Трое друзей стояли у кустов акаций и справляли малую нужду, когда Брет решил пояснить, что к чему. – Лев ведь огромное животное? Огромному животному – огромную струю».

      Ручей и вправду был длинным, широким и далеко не прозрачным. Матово-жёлтая масса бурлила от истока до устья.

      Из-за недостатка средств провалилась первая затея – строить мост, а вторая – обогнуть ручей пешком – доказала абсурдность первой: когда собиратели всё-таки добрались до легендарного болота в обход, то не увидели ягод. Клюква скрылась под водой и загнила.

      «Чего и стоило ожидать, – скажет Брет, стряхивая в кусты акации. – «Ушла, как «Титаник». Львиная Моча берет своё начало на болоте, и ручей – это только показатель того, что творится на самом болоте. Если ручей превратился в реку, значит, болото превратилось в море».

      Собиратели ушли с затонувшего