Голубка и ворон. Кейтлин Дэвис

юности и присущей этому возрасту глупости. Ее, должно быть, отражали то же самое.

      До ее слуха долетел характерный звук натягиваемой тугой тетивы лука, и Лиана повернулась к Кэсси и вскинула руку вверх, приказывая подруге остановиться.

      – Он видел твое лицо, – мрачно пробормотала та.

      – Я не для того его спасала, чтобы тут же убить.

      Кэсси расширила вопрошающие глаза, удерживая лук наготове, чтобы нанести удар.

      – Кроме того, он был без сознания и ничего, кроме лица, не видел.

      – Значит, пора нам убираться отсюда, пока он не сообразил, что к чему.

      Лиана повернулась к ворону и посмотрела на его ожоги, мысленно вернувшись к раздробленным костям в крыльях. Сам по себе он не исцелится и никогда не сможет летать. Если они покинут юношу прямо сейчас, он останется живым мертвецом, которому не суждено больше парить в небесах.

      – Что, если мы отнесем его куда-нибудь? И спрячем?

      – А что потом? – спросила Кэсси, всегда привыкшая полагаться на логику, в отличие от Лианы, которая действовала по воле сердца и инстинктов.

      Лиана знала, что это рискованно, опасно, безрассудно. Но ее колени уже пропитались кровью незнакомца, а уши только и делали, что прислушивались к каждому сдавленному вдоху, и она просто не могла поступить благоразумно и улететь прочь. У нее в груди, глубоко-глубоко, что-то бурлило и покалывало, как тепловатое шампанское. То был дух авантюризма, восторг от совершения самостоятельного поступка в преддверии того, как ей подберут пару, отправят в чужую землю, где она будет обязана играть роль, для которой была рождена.

      – Мы отнесем его в пещеру, – с кристальной четкостью осознала Лиана. – А когда стемнеет, вернемся навестить. Крылья у него переломаны, так что он все равно никуда не денется, пока я его не исцелю. Но прежде мы заставим его принести обет молчания перед богами. Для маскировки я надену простую одежду, чтобы он не понял, кто я такая. Через несколько дней, когда брачный турнир завершится, мы его отпустим, и он никогда не узнает правды. Ворон останется в живых, а мой секрет будет сохранен.

      – Ты в самом деле хочешь пойти на такой риск? – стояла на своем Кэсси. – Ради него?

      – Не ради него, – повернувшись, Лиана посмотрела подруге в глаза. – Ради самой себя.

      Кэсси на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла снова, ее взгляд смягчился. Радужки из стальных превратились в лунно-серебристые, в них светилось понимание истинного желания Лианы – это ее последняя возможность побыть собой, прежде чем станет принадлежать кому-то другому.

      – Не нравится мне все это, – сказала Кэсси, упрямо пытаясь отстоять собственное мнение. – Тут она сгорбилась, опустив крылья. – Но я тебе помогу.

      Лиана с трудом проглотила ком в горле и поспешно посмотрела на ворона через плечо. Он то приходил в себя, то снова проваливался в беспамятство.

      – Я возьму его за плечи, а ты – за ноги. Давай двигаться, пока нас не заметили.

      Ворон затрепыхался, когда они подняли его, часто заморгал,