Колыбель висит над бездной. Лариса Миллер

снова вознесла.

      Я плакала. Душа росла.

      2011

      4. Мама, папа, Пастернак

      Из повести «Мама»

      Мама, 1942 год

* * *

      Я так ждала родительского дня

      И чтобы мама забрала меня

      Из группы. Мы в лесу гамак повесим.

      Я буду петь. Я знаю много песен.

      Читать стихи ей буду без конца.

      Я маму жду. Я не уйду с крыльца.

      Ей – с шишками еловыми корзинка,

      Венок, букет и булки половинка.

      Вон меж стволами золото волос.

      Ах, мама, твой ребенок не подрос.

      Так и бегу с подарком припасенным

      Тебе навстречу в платьице казенном.

* * *

      А мама собирается на бал.

      И жемчуг бел, и цвет помады ал,

      На стуле серебрится чернобурка —

      Ее не любит мамина дочурка.

      Берет не любит, что с распялки снят,

      И платье из панбархата до пят.

      Ведь, значит, мама из дому уходит

      И дочкин праздник из дому уводит.

      Не надо было маму отпускать.

      Ведь где, скажи, теперь ее искать?

      Старинные часы на гардеробе. Те самые, из моего детства: склоненная над книгой бронзовая женщина, тонкая рука, подпирающая щеку. Все то же. Только циферблат без стрелок. Часы сломаны. Они стоят в квартире моей мамы, которая недавно умерла. Совсем недавно. Еще живет в комнатах ее запах. В прихожей стоят тапки, хранящие форму ее ступни с подагрической косточкой. Возле зеркала – золотистое колечко ее волос и расческа, которой она провела по волосам, уезжая в больницу. Рядом обручальное кольцо и часы, что так беспомощно болтались последнее время на ее исхудавшей, посиневшей от уколов руке. Тупо брожу по квартире. Со дня маминой смерти прошла всего неделя…

      Я еще не жила в этом мире без мамы. Жила с ней, подле нее, отдаляясь, приближаясь, терзаясь несхожестью душ, тоскуя по детству, когда ни с кем не было так хорошо и празднично, как с ней. Делаю первые шаги в мире, где ее нет. Она приходит только ночью, садится возле меня, и мы вместе смотрим старые снимки. «А это помнишь когда было?» – «Помню. После ноябрьской демонстрации. Малый Каменный мост». – «Сколько тебе тут лет, девочка?» – «Девять, наверное». Поднимаю голову, а ее уже нет. Бегу, зову и просыпаюсь.

      Разбираю книги. На многих дарственные надписи писателей, художников, актеров – всех тех, с кем мама встречалась, у кого брала интервью, работая в журнале «Красноармеец» в военные и первые послевоенные годы: «На память Изабелле о первых наших встречах. Вас. Качалов, 1944 г.»; «Белле Румер (мамина девичья фамилия) с любовью. Мих. Жаров, 1945 г.». Вот тоненький «Василий Теркин», «карманная» книжечка, выпущенная издательством «Молодая гвардия» в 1942 году. На титульном листе – надпись: «Изабелле Вениаминовне, замученной редакционными невзгодами, – с пожеланием всего лучшего. А. Твардовский. 14.7.1943».

      Вот сборник стихов Степана Щипачева с посвящением: «Милой Белочке. Пусть эта книга когда-нибудь и потом напомнит об этих днях, о нашей редакции и об авторе этого творения. Ст. Щипачев.