Пилот ракетоносца. Выбор курса. Макс Мах

идти, впрочем, не пришлось, и слава богу. Эрик готов был грохнуться в обморок, и уже даже не переживал по этому поводу. Было настолько больно, что стало уже все равно.

      – Садитесь, Эрик!

      Они прошли по короткому коридору и оказались в другой гостиной, мало чем отличающейся от предыдущей. Тут тоже стояли кресла, в одно из которых Эрик сел, даже не удивившись, что Моргенштерн обратился к нему по имени.

      – Коньяк?

      – Спасибо, но лучше стакан воды. Если можно.

      – Можно, – озабоченно кивнул адмирал, постоял пару секунд, изучая Эрика, и пошел за водой.

      – А теперь как на духу, – Эрик не заметил, как вернулся Моргенштерн, а тот стоял перед ним и протягивал хрустальный стакан, наполненный на три четверти. – Насколько все плохо?

      – Плохо, – выдавил из себя Эрик, принимая стакан.

      – Когда собирались мне об этом доложить? – Адмирал сел в кресло напротив Эрика и достал сигару.

      – Полагал, что само пройдет, – признался Эрик, сделав несколько жадных глотков и почувствовав некоторое облегчение. – Я бы не принял управление кораблем в таком состоянии.

      – Верю.

      – Я… – начал было Эрик, но адмирал его остановил:

      – Помолчите, Эрик, и послушайте, – он достал сигару, обнюхал, удовлетворенно цокнул языком, обрезал крошечной гильотинкой и, наконец, раскурил.

      – О том, что все плохо, знаем только мы с адмиралом Мельником, – сказал, выдохнув дым первой затяжки. – Лаборатория отчитывается напрямую ему и мне, поскольку мы и инициировали проверку. Мне, знаете ли, еще наши госпитальные на крейсере нашептали, вот я задействовал свои связи.

      Между тем Эрик выпил всю воду и почувствовал, что ему становится легче, но до полного ажура было еще далеко.

      – Профессор Кемпер утверждает, что ваш недуг не смертелен, но это он вам и сам сегодня сказал. А вот чего он вам по моей просьбе не сказал, имея в виду награждение и прочие подробности… – адмирал повел рукой с зажатой в пальцах сигарой, словно бы показывал, какие именно подробности он имеет в виду. – Пилотировать вам сейчас нельзя, Эрик. Это печально, но это факт. Кемпер, правда, считает, что за полгода-год вы должны восстановиться. И мы оба, я и адмирал Мельник, очень на это надеемся. К слову сказать, заранее прошу прощения за то, что лезу в ваши личные дела, Эрик, но думаю, вам стоит знать. Борис в ваши отношения с Верой вмешиваться не станет и сообщать ей о том, насколько все плохо, не будет. Но лично я рекомендовал бы вам перед любимой женщиной не таиться. Она, как мне кажется, и сама обо всем догадывается, но, разумеется, это никоим образом не мое дело.

      – Спасибо, – поблагодарил Эрик. – Можно я возьму еще воды?

      – Разумеется, – кивнул адмирал. – Но не сразу.

      Он встал, прошел куда-то в глубину гостиной и вернулся к Эрику с небольшим кожаным футляром.

      – Вот, посмотрите, – Моргенштерн открыл футляр и показал Эрику его содержимое.

      Там одна за другой в бархатных гнездах лежали небольшие пластиковые ампулы. Три, обозначенные цифрой 1, три, обозначенные