Освобождение Ирландии. Александр Михайловский

ершись, Жаклин, – прервал он меня, – обязательно ты должна учиться в Сорбонне? Есть немало и других университетов. Есть среди них и такой, в котором тебя научат тому, чему не учат нигде. Если я дам тебе свою рекомендацию, то и учеба для тебя окажется совершенно бесплатной…

      – И что я должна для этого сделать? – я презрительно сощурилась. – Я не стану ложиться с вами в постель за ваши милости, ясно вам?

      – Ты меня с кем-то путаешь, Жаклин, – окаменев лицом, ответил он, чувствуя явную неловкость, – я не насилую женщин и не покупаю их расположения деньгами, услугами и побрякушками. Продажная любовь не становится менее продажной от того, что расчет осуществляется не в денежной, а в натуральной форме. Я от всей души предложил тебе безвозмездную помощь, как принято у нас, русских, а ты подозреваешь меня черт знает в чем.

      Тут мое лицо залила краска стыда. Жизнь повернулась ко мне еще одной своей стороной. Оказывается, у этих русских, которых в Европе считали немногим лучше диких зверей, практикуется такое истинно христианское отношение к своему ближнему.

      – Простите меня, месье полковник, – растерянно пробормотала я, – я вас совершенно неправильно поняла и… мне очень стыдно, правда… Но дело в том, что моих знаний, наверное, совершенно недостаточно для того, чтобы учиться в вашем университете.

      – Знания, девочка, – мягко сказал он мне, – дело наживное, тем более что таких знаний ни у кого сейчас и нет. Сначала ты поучишься на подготовительных курсах для женщин, ну, а потом, если почувствуешь в себе силы и желание учиться, поступишь и в сам университет. Ты еще совсем молода и несколько лет учебы пролетят для тебя совершенно незаметно.

      – Да, месье полковник, – с грустным вздохом произнесла я, – я была бы совсем не против учиться в этом самом вашем Константинополе. Но как я туда попаду, ведь до него тысяча километров пути, очень опасного пути, между прочим?

      – В ближайшее время, – сказал мне полковник, – часть нашего корпуса направится на север на соединение с основными силами Кавказской армии, и ты тоже сможешь отправиться вместе с нами. Так что это проще всего. Не бойся, югороссы своих не бросают.

      – С каких это пор, месье полковник, – не смогла удержаться я от колкости, – я для вас стала уже своей?

      Он как-то странно посмотрел на меня и произнес:

      – Один очень умный человек, кстати, тоже француз, как-то сказал: «Мы ответственны за тех, кого приручили», – и я изо всех сил стараюсь следовать этим словам.

      – Еще раз простите меня, месье полковник, – покаянно произнесла я, впечатленная словами того умного человека, – Наверное, автор этих слов был очень добрым и мудрым? Мне хотелось бы встретиться с ним и поговорить.

      Мой собеседник пожал плечами.

      – Увы, это невозможно, – грустно улыбнулся он, – этого человека нет среди живущих. Но ты сможешь прочесть его книги и попытаться приобщиться к его мудрости и величию его мысли.

      Я замолкла, думая над сказанным. Он тоже