Убийца на экспорт. Охота за русской мафией. Эдуард Тополь

потом выйдет на какую-нибудь улицу и пойдет куда глаза глядят – в новую жизнь, американскую! В конце концов, у него есть руки и он неплохой механик, он проживет. И хрен с ними, с документами и деньгами, даже из-за них не стоит начинать новую жизнь с мокрого дела. Он скажет в полиции, что его обокрали. Ага! Его обокрали! Это смешно…

      Угрожающий собачий рык и взлай заставили его отпрянуть от кустов, изгородью отделявших этот двор от соседнего. Там, за кустами, две черные оскаленные псиные пасти с белыми клыками и красными от злобы глазами роняли слюни в ожидании его крови и мяса.

      – Мать вашу! – сказал он им, повернул в другую сторону и тут увидел Ее.

      Она – пожилая блондинка с тростью во вздрагивающей руке – вышла из оранжереи, приветливо говоря ему что-то по-английски. Николай не понял, конечно, ни слова, но попробовал знаками объяснить ей, что хочет только пройти через ее двор на соседнюю улицу. Она закивала, как будто поняла, а потом жестами стала зазывать его в оранжерею. Он в растерянности огляделся. За живым забором из кустарника продолжали рычать два черных дога, за воротами наверняка торчит этот Натан, а тут – эта баба. Честно говоря, она понравилась ему с первого взгляда – приветливая и еще совсем не старая леди, первая американка, которую он увидел в своей жизни. Стройная фигура, длинная юбка в обтяжку, попка – просто класс, и грудка торчит под мужской рубашкой. И на руках белые перчатки, перепачканные землей. За что они хотят ее убить?

      Между тем американка вошла в свою оранжерею и обернулась, снова зазывая его следовать за ней. Он последовал.

      В оранжерее, увешанной горшками с какими-то вьюнами и цветами, было тепло, даже жарко. Женщина подошла к длинному столу с ящичками рассады, сдвинула пару, и Николай увидел телефон.

      – Please, – сказала она Николаю. – You can call your mechanic.

      Это до него дошло. Она думает, что у него испортилась машина, и предлагает ему позвонить механику.

      – No, – сказал он чуть ли не единственное английское слово, которое знал. И перешел на русский, стал говорить, что ее хотят убить, но он не знает за что. Может, это ее муж хочет от нее избавиться? Он видел такое в кино. Ведь у нее «паркинсон», а у него, наверно, молодая баба. Вот он и заказал замочить ее. – Ponimaesh? Kh-h-h! – И Николай для наглядности выразительно чирканул себя ладонью по горлу, а потом ткнул в американку пальцем. Мол, тебя – к-х-х!

      – Муж, наверно! Понимаешь? Кто же еще?

      Но женщина ни черта не понимала, только внимательно смотрела на него своими зелеными глазами, а потом спросила:

      – You are not going to kill me, are you? Would you take money?

      Это слово он знал. «Мани» ему не помешают. Тем более что он их заработал, честно предупредив ее о смертельной опасности.

      – Мани – о’кей! – сказал он. – О’кей мани!

      Женщина открыла ящик стола, но вытащила из него не деньги, а пистолет. И направила его на Николая.

      – Fuck me first, – сказала она. – Do you underst…

      Но договорить она не успела, конечно. Потому что