Time. Альберт Григорьевич Горошко

я,  не  мешкая. –  Мы  в  Переухове  хромачи шьем,  так  меня  вот  и  послали  рынок  ваш  посмотреть.

      – Вот  оно  как. Так иди вниз по Кузнецкой, там и базар. Да кто ж без товара на ярмарку ходит?

      – Так прицениться ж сперва надобно, потом и торговать будем.

      – А в вашем Проухове все такие лопоухие? – заржал молодец мне вслед.

      Не обратив внимания на его шутку, я отправился  на  Кузнецкую  улицу,  название  которой  не  изменилось,  а  облик  слабо напоминал  тот,  что  остался  в  моем  времени. Через два квартала я свернул на Октябрьскую, где в доме  23, судя по информации из музея, располагалась гостиница. Действительно,  передо  мной стоял крепкий особняк,  красуясь  двумя красными  флагами,   оставшимися   после   10-летия   Октября.   Оба   этажа  здания  были  окрашены  в  ярко-синий  цвет,  а  дверь  и  рамы  в  казенный  красно-коричневый.  Гостиница  напоминала  штаб,  и  я  решил  не  заходить  без  документов,  а  поискать  частника.

      Глава  пятая

      Адаптация

      Я  шел  по  центральной  улице  своего  города  и,  естественно,  не  узнавал  его.  Рассвет НЭПа  отразился на его облике пестротой    лавок,  контор и  других  заведений. Рекламные доски  соседствовали  с  оставшимися революционными транспарантами, на одном фасаде мирно висели идейные антагонисты – еще дореволюционная вывеска “Ремонт  швейных  машин  Зин-геръ” и плакат “На  слом  буржуазные  устои!”, быть может, кисти того же самого художника.

      Народ  попадался  большей  частью  праздно  лузгающий  семечки,  и  никому,  похоже,  не  было  дела  до  долговязого  прохожего  с  чемоданом  в  руке.  Хотя  любого  из  них  я  смог  бы  изрядно  озадачить,  соблазн  чего  так  и  щекотал  меня  изнутри.  Мое  внимание  привлек  человек,  читающий  афишу:

      Только  сегодня!

      Городской  парк ,  Зимний  зал.

      Мадам  Вересковская – предсказания  будущего.

      Вход  10  копеек.

      Человек   был  молод  и  странен.  Мне  показалось,  что  я  его  уже  где-то видел.  Из  кармана  потертого  плаща  торчал  сверток  то  ли  газеты,  то  ли  журнала.  Из-под гимназистской фуражки висели пружинки светлых кудрявых волос, круглые  очки  спадали  на  тонкий  прямой  нос,  губы  шевелились  в  неслышном  шепоте.  Чудак  что-то  записывал  в  истрепанный  блокнотик химическим карандашом и вдруг  обернулся  ко  мне.

      – Интересуетесь?  –  спросил  он  меня  птичьим  голоском. Губы его были синими от карандаша.

      – Чаво?  –  изобразил  я  деревенщину.

      – Будущим  интересуетесь?  –  повторил  он  более  низко, тряхнул головой,   и  взял  меня  за локоть.  –  Приходите в  наш  клуб  вечером  в  шесть,  в “Дом  рабочей  молодежи”.  Будет  лекция  доктора  Севидова  о слиянии  времени…

      Я  выдернул  руку  и  зашагал  прочь  –  что-то  неприятное  в  его  цепком  взгляде  и  хватке  насторожило