Очищение. Виталий Сергеевич Шост

закурил и оперся на капот своего автомобиля. Долго ждать не пришлось. Не прошло и минуты, как из подъезда высыпал с десяток недовольных, в основном это была такая же молодежь, но была среди них и троица мужчин лет сорока, один из них, явно самый смелый, достал довольно внушительный перочинный нож и скорчил такую рожу, что Олег не сдержал улыбки.

      – Че скалишься, мразь? Мы тебя сейчас резать будем! – Мужчина смело направился к Олегу, толпа последовала за ним, но спустя мгновение все замерли.

      Олег достал табельный ПМ, демонстративно снял с предохранителя и прицелился ровно промеж глаз вооруженного ножом. Он вальяжно затянулся, выбросил недокуренную сигарету на стонущего от боли «охранника парковки» и спрыгнул с капота:

      – Это ты тут самый смелый? Тебе значит маслину и закатаю!

      – Олег, ну ты в своем репертуаре! – Из подъезда, шоркая, вышел старик, все почтительно расступились. Оперативник опустил пистолет, но на предохранитель ставить не стал.

      – А как иначе, Прохор Семенович? Воспитанники твои хамят, деньги требуют, а я ведь к тебе в гости заехал чайку попить.

      Старик долго с серьезной миной рассматривал непрошенного гостя, оценивая сложившуюся ситуацию, но затем еле заметно улыбнулся:

      – Ладно, парни, отбой. У нас тут мусора в гостях нарисовались! Махнул он рукой. А ты заходи, попьем чайку, так уж и быть, убедил.

      Олег спокойно прошел через толпу за стариком, прекрасно зная, что теперь его никто не посмеет и пальцем тронуть. В подъезде, не взирая на день, было темно до жути и рассмотреть можно было только силуэты предметов.

      – Вы бы хоть лампочку тут вкрутили что ли…

      – Нет нужды в ней здесь, ты поспокойнее не мог заехать? Меня Казак давно предупредил о твоем визите…

      – Семенович, ты же знаешь, я люблю по-шумному: с шарадой, с салютом!

      – Давай, не выкабенивайся тут, я тебе не особо рад, вашего брата на дух не перевариваю, и, если бы не Казак, говорили бы мы с тобой только на допросе.

      На втором этаже уже было достаточно светло, чтобы осмотреться: пошарпанные стены были исписаны неприличностями различной виртуозности, штукатурка с потолка практически вся была на полу, оголив бетонные плиты. Коридор, по которому вел оперативника старик, казался бесконечным. Когда-то это здание строилось для освободившихся заключенных, работающих на городских, ныне покойных, заводах. С тех пор мало изменилось, разве что бывших зеков и их отпрысков разбавили приезжие, попавшие сюда от безысходности или желания скрыться. Нильск всегда таких принимал в свою большую, дружную семью. Старик неожиданно остановился напротив двери справа:

      – Пришли…

      – И как ты только в этих катакомбах ориентируешься.

      Войдя внутрь, Олег был немного ошарашен обстановкой, казалось, он попал в старый советский фильм: холодильник «Бирюса», стационарный дисковый телефон, радио, наверняка помнившее голос Левитана – все это создавало впечатления прогулки по музею.

      – Вот это старье, я такое только в фильмах и видал!

      – Сам