Королева вестерна. Оксана Николаевна Резникова

платье и с темной, почти черной помадой на губах. У девушки стройные ноги и высокие каблуки. Она тоже вертит головой по сторонам и жует жвачку. Я достаю мобильный и набираю       номер Людмилы. Она опаздывала.

      – Аллоооо! – протянула девица с темными губами.

      – Людмила? Вы где?

      – Стою прямо возле станции. Где Саша?! – капризно интересуется женский голос.

      Кладу трубку, понимая, что звонила этой самой девушке в синем платье, которая стоит прямо передо мной.

      – Это я Вам звонила, – вздыхаю я.

      Она недоверчиво смотрит на меня, оценивая мой внешний вид, хмурится, морща высокий лоб и, наконец, вопрошает:

      – Где Сашка? Кто ты такая?

      – Понимаете, я тоже хочу узнать, где он. Умоляю, расскажите…Вы его сестра?

      – Я его жена, – с вызовом отвечает Людмила, – а кто ты такая? Говори быстро, где этот сукин сын?!

      Почва из-под ног уходит. Если бы я стояла, то непременно бы упала, ну или осела на землю. Хорошо, что сижу. Очень удобно получать плохие известия, сидя в инвалидном кресле. Не знаю, что и сказать. Но Людмила явно не может пожаловаться на охватившее ее косноязычие.

      – Что, язык отсох? Связалась с женатиком и не в курсе? Где этот охламон? Отведи меня к нему, я выцарапаю ему глаза, козлу проклятому. Бросил меня с двумя детьми, за два года ни копейки не дал! С детишками с хлеба на воду перебиваемся, а этот хрен жирует! На счетах ноль, а он на «БМВ» катается! К инвалидке прибился, только чтоб не нашли его, подлеца убогого! Ты вот что ему передай – я его найду, и весь долг ему придется выплатить. Там уже много накопилось. Пусть продает свою сраную «бэху» и расплачивается. Это ведь его дети! Ну, что ты на меня вылупилась? Поведешь к Сашке или будешь молча таращиться? Ты ему не верь, он с виду только приличный. Все время работу меняет, счета на других людей открывает, лишь бы детям ничего не досталось! Козел он и есть козел, – разъяренная девушка смачно сплюнула на землю.

      – Небось, и твоей картой пользуется? Своими-то не может, все арестованы судебными приставами, – продолжала злословить она.

      И я отстраненно вспоминаю, что действительно Саша пользовался моей Visa, клал на нее свои наличные и расплачивался по счетам. В кафе, ресторанах и супермаркетах всегда отдавал наличные. Тогда я не придавала этому значения, просто посмеивалась над ним, что вот, мол, сейчас продвинутые люди даже телефонами расплачиваются на кассе, а у него по старинке всегда живые деньги. Но я-то привычная к его странностям, и пользование моей картой входило в их число. Значит, все, что говорит Людмила – правда. Он скрывает свои доходы от жены и детей. Но как же так?! Это ведь дети. Мне стало искренне жаль Люду.

      – Саша не живет у меня больше. Ушел в феврале прошлого года, – это все, что могла сказать.

      – Так какого лешего ты меня вытянула, не пойму, если не знаешь, где он? Или знаешь все-таки? А ну говори, – злится Людмила и с ненавистью пинает ногой в изящной босоножке переднее колесо моей коляски.

      Меня изрядно встряхивает. Понимаю, что уже с трудом распознаю ее речь, звуки сливаются,