Закон улитки. Андрей Курков

вверх по Лютеранской в сторону Печерска. Виктор, шедший на полшага позади Светы, то смотрел по сторонам, то рассматривал девчонку. Она то и дело оборачивалась, проверяя: не потерялся ли он.

      – А ты вообще-то чем занимаешься? – спросила она, обернувшись в очередной раз. Спросила лениво, без любопытства.

      – Я? – Виктор вздохнул, задумавшись. Вдруг нужное слово само выскочило из его рта. – Я – полярник…

      – Полярник? – удивилась Света. – Че? Сидел, что ли?

      – Зимовал… Или, если точнее – летовал.

      – На льдине?

      – Почти. В Антарктиде, в экспедиции. Знаешь, у Украины есть там дача, «Фарадей» называется. Я там за защиту прав пингвинов отвечал.

      – Дача? В Антарктиде?! Ты гонишь! – засмеялась девчонка.

      – Во-первых, я не люблю жаргон, а во-вторых, я не гоню! Я действительно только что оттуда.

      Света вдруг остановилась, ее круглые глазки загорелись.

      – Ну что, полярник, пришли!

      Виктор осмотрелся и увидел, что остановились они перед открытыми настежь воротами детского садика. Свет уличных фонарей из последних сил подсвечивал песочницы и качели. В окнах двухэтажного здания свет не горел. Виктор перевел взгляд на Свету, потом еще разок покосился на деревянные навесы возле детских площадок. В его голову закралось подозрение, что Света собирается «угостить» его подростковой романтикой улицы. А ему этого не хотелось. Открытого пространства, будь то Антарктида или центр Киева, он не любил. Особенно когда над этим пространством сгущалась темнота.

      – Ну и что дальше? – спросил Виктор, и в голосе его прозвучало легкое раздражение. – Что мы будем здесь делать?

      – Не бойся, Витек, – защебетала Света. – У меня есть волшебный ключик!

      И она зашагала легкой походкой к боковой двери здания детского садика. Ловко открыла дверь и, призывающе махнув рукой, нырнула в темноту. Виктор вошел за ней следом.

      Внутри было удивительно тихо, и тишина эта показалась Виктору тревожной.

      – Не бойся, здесь никого! – сказала девушка почему-то шепотом и снова махнула рукой, показывая дорогу.

      Они поднялись на второй этаж, прошли по широкому коридору, слушая, как поскрипывает под ногами паркет. Потом Света открыла дверь и они зашли в какое-то помещение. Глазам Виктора, уже успевшим привыкнуть к полумраку, открылась спальная комната с двумя десятками по-военному застеленных детских кроваток. Взбитые «треуголки» подушек стояли в ряд и тут же напомнили Виктору о пионерских лагерях своего советского детства.

      – Что стоишь? – спросила Света. – Надо обустраиваться, иначе будет неудобно!

      И она стала сдвигать кроватки вплотную друг к другу. Ход ее мысли был понятен. Если составить пять таких кроваток в сплошной ряд, то выйдет из них одна нормальная двуспальная кровать, которую и создавала сейчас Света.

      Закончив, она обернулась.

      – Эй, полярник, давай раздевайся, а то замерзнешь!

      Виктору вдруг стало неловко. Он снова осмотрелся по сторонам, прислушался к тишине, посмотрел на не задействованные