Как быть собой и всех раздражать. Леся Рябцева

подхода, просто, наверное, раньше к нему никто не подходил с такой идеей. Я была тем человеком, который впервые за все это время пришел к нему в кабинет и сказал: «А давайте сделаем вот так!» – и не побоялась этого. Потому что у всех было свое представление о том, какой он, Венедиктов. Но мало кто знал, какой он на самом деле.

                                              * * *

      В 2013-м, спустя два года работы на «Эхе» продюсером, гостевым продюсером, я снова заскучала и начала искать, как и где еще могу поработать. Так обо мне услышала помощница Алексея Венедиктова Катя, которая уезжала на месяц в командировку, на стажировку в Штаты, и искала себе замену на это время. И она стала приглядываться ко мне. И вот меня решили до ее отъезда «опробовать» на работе в общественном штабе по наблюдению за выборами мэра Москвы. Этот штаб тогда только-только открылся, и Венедиктов был инициатором его создания и руководителем. Он сказал: «Ну, я не верю в эту затею». В меня, значит, он не верил. Но добавил: «Ну вот попробуй, у меня есть штаб, займись там чем-нибудь». Я «чем-нибудь» и занялась. В штабе я должна была сама придумывать себе работу, и в основном ее суть была в том, чтобы избавлять Венедиктова от работы. Поэтому я взяла на себя все коммуникации со СМИ, журналистами, то есть пресс-служба была на мне.

      Я брала на себя организацию работы внутри штаба, коммуникации самого Венедиктова, его встречи, график в дни работы штаба. И еще коммуникации с представителями власти и партий. И собственно, это была моя проверка, которую, как мне кажется, я прошла. И постепенно Венедиктов и Катя все чаще стали брать меня с собой на какие-то мероприятия – нужно было посмотреть, как я смогу сойтись с Венедиктовым. Потому что если я буду работать с ним, то должна буду это делать много и часто, постоянно. Как минимум я должна быть ему не противна как человек. Конечно, он мог смириться с тем, что я всего на месяц, но было бы хорошо, если бы я была ему скорее приятна, нежели «ну так себе, сойдет». В итоге Катя уехала на стажировку, а я стала замещающим помощником главного редактора. И это было очень сложно и очень интенсивно. У нас было очень много работы, проектов.

      Венедиктов меня сначала не разглядел, хотя позже он очень часто говорил: «Как я мог тебя не заметить?». Сначала ему казалось, что я рано или поздно уйду из редакции, как обычно со стажерами и случается. К слову, из того самого потока стажеров никто из ребят, кто вместе со мной пришел на радиостанцию, не остался на «Эхе». И кстати, все в университете тоже были удивлены, когда узнали, что я работаю на «Эхе», потому что меня недооценивали, не замечали и, мягко говоря, не любили. Были даже случаи, когда преподавательница меня унижала перед всеми. Например, у меня были дреды, и она могла публично хватать меня за них. Еще она шантажировала студентов, говорила, что не поставит им зачеты, хамила, огрызалась, а все сидели и молчали. Это тоже причина того, что я была рада сбежать из университета