Ночная смена (сборник). Стивен Кинг

Сюзи, с жирной задницей и пупком, похожим на ежевику, любила его.

      Песок совсем белый, он весь испещрен мелкими дюнами. А граница отмечена лишь линией прилива – спутавшимися клубками водорослей, прядями ламинарий, обломками каких-то деревяшек, прибитых к берегу. Луна расцветила песок серповидными чернильными тенями и складками. Ярдах в пятидесяти от купальни вздымалась покинутая всеми спасательная башня – белая и скелетообразная, похожая на указующий перст скелета.

      И прибой, ночной прибой вздымал клочья пены, разбиваясь о волнорезы, и кругом, насколько хватало глаз, были одни лишь устремившиеся в атаку волны. Возможно, вода, которую они несли с собой, еще вчера ночью находилась где-нибудь на полпути к Англии.

      – «Энджи» в исполнении «Стоунз», – пояснил надтреснутый голос из радиоприемника. – Выкопал для вас настоящий хит, пусть товар лежалый, но зато звучит. Прямиком с кладбища, где нам всем лежать… Впрочем, что это я? Говорит Бобби. Сегодня должен был работать Фред, но Фред подцепил грипп. Весь распух, бедолага…

      Сюзи хихикнула, хотя слезы на ресницах еще не просохли. Я прибавил шагу, хотел догнать ее и утешить.

      – Подождите! – крикнул Кори. – Берни! Эй, Берни, подожди меня!

      Парень из радио начал читать какие-то неприличные лимерики[37], затем на их фоне прорезался голос девушки – она спрашивала, куда он поставил пиво. Ди-джей что-то ей ответил, но в этот момент мы уже оказались на пляже. Я обернулся посмотреть, что делает Кори. Он съезжал с дюны на заднице – вполне в его манере – и выглядел при этом так нелепо, что мне стало его жаль.

      – Побегаешь со мной? – спросил я Сюзи.

      – Зачем это?

      Я шлепнул ее по попке. Она взвизгнула.

      – Да просто так. Потому что хочется побегать.

      И мы побежали. Она тут же отстала, засопела, как лошадь, и стала орать, чтоб я ее подождал, но я забыл о ней и обо всем на свете. Ветер свистел в ушах и вздымал волосы, воздух свежо и остро пах солью. Прибой гремел. Волны походили на черное стекло, украшенное пеной. Я скинул резиновые шлепанцы и помчался по песку босиком, не обращая внимания на острые осколки раковин. Кровь так и кипела в жилах.

      А потом оказался под навесом, где уже сидел Нидлз, а рядом, держась за руки и глядя на воду, стояли Келли с Джоан. Я перекувырнулся через голову и почувствовал, как с рубашки по спине сыплется песок. И подкатился прямо к ногам Келли. Он упал сверху и начал тыкать меня лицом в песок, а Джоан дико хохотала.

      Потом мы встали и, усмехаясь, смотрели друг на друга. Сюзи перешла с бега на медленный шаг и тащилась к нам. Кори почти догнал ее.

      – Да, здорово горело, – пробормотал Келли.

      – Ты считаешь, он и вправду приехал из самого Нью-Йорка? Или соврал? – спросила Джоан.

      – Не знаю… – Я не думал, что это имело какое-либо значение.

      Мы нашли его сидящим за рулем огромного «линкольна», в полубессознательном состоянии и в бреду. Голова распухла и походила на футбольный мяч; шея была ровной и толстой, точно сарделька. Словом, отъездился парень. И мы отволокли

37

Лимерики – шуточные стихотворения из пяти строк, веселая бессмыслица. Впервые возникли в Англии около 1820 г. Получили известность благодаря поэту Эдварду Лиру.