Дама в автомобиле, с ружьем и в очках. Себастьян Жапризо

ресторан, где столы стоят в саду, – отлично, вопрос решен, правда, ты уже тяпнула три аперитива, подумай хорошенько, что делаешь, а не то придется возвращаться на эвакуаторе.

      Первую машину на шоссе я обогнала на развилке, как раз в тот момент, когда нужно было поворачивать на Милли-ла-Форе, это объясняет, почему мне пришлось двигаться дальше. Но я бы продолжала в любом случае. Руль нежно касался моих рук, солнце нежно касалось лица, теплый ветерок нежно обдувал меня на поворотах, долгие повороты, отлогие спуски; моя огромная птица-мечта, бесшумная и послушная, парящая, стрелой летела мимо полей, моя соучастница и подруга: теперь заставить меня остановиться можно было только силой, если побороться со мной и взять верх. Я смотрела на машины, идущие в том же направлении, ребятишки прижимались носами к окнам, они уже с головой погрузились в мысли о каникулах, красные мячи распирали битком набитые багажники, они не закрывались, и приходилось стягивать их веревками; на прицепах везли лодки, сложенные мачты были устремлены к морю, а во взглядах на мгновение поравнявшейся со мной супружеской пары я прочла что-то заговорщическое. Во всяком случае, до выезда со скоростной дороги я убеждала себя и, наверное, пыталась убедить и остальных водителей, что буду двигаться в их рядах по тому же маршруту, а вечером мы можем столкнуться в том же придорожном отеле, где-то между Балансом и Авиньоном. Ну, дура дурой!

      Когда я снизила скорость, чтобы съехать с шоссе, Глав-Матушка сказала мне: «Прошу тебя, послушай меня на этот раз, ты только навредишь себе, отвези машину назад». Я поклялась всеми святыми, что доеду только до первого попавшегося на пути ресторана – или, по крайней мере, до первого приличного – и, как только расплачусь за обед, сразу же вернусь в Париж. Глав-Матушка сказала, что пьяный всегда клясться горазд и что чем дальше, тем труднее мне будет прекратить свои идиотские закидоны. На указателе я увидела, что проехала 50 километров, и меня охватило легкое беспокойство. С того момента прошло всего несколько часов, наверное, пять или шесть, но я потеряла представление о времени, теперь все казалось мне таким же далеким, как ночные сны по утрам.

      Я остановилась у придорожного ресторана возле Фонтенбло. Царство никеля и пластика, настежь распахнутые огромные стеклянные двери, в проем одной из них, напротив моего столика, как в раму, вместился неподвижный «Тандербёрд». Посетителей было немного, исключительно парочки. Когда я вошла, все взгляды устремились на меня, наверняка из-за машины, а может быть, и потому, что я держалась излишне самоуверенно. Внутри было очень светло, и я могла не снимать темные очки.

      Я заказала каре ягненка с томатами по-провансальски, салат из одуванчиков и пол бутылки розового вина, четвертинок у них не было, но от розового я пьянела меньше, чем от красного, ладно, ладно, хорош привирать, дорогая. Я попросила газету, и мне принесли тот же самый номер «Франс-Суар», который я оставила в Орли. Я прочла немногим больше. Я только поискала на картинке семь ошибок, допущенных