Пуговица. Ирэн Роздобудько

Но здесь так скучно…

      – Ты же сама отказалась развлечься. Я же приглашал… – ответил я, напрочь забыв, переходили мы на «ты» или нет.

      Она странно посмотрела на меня.

      – …и мы бы говорили про кино?..

      Тут я понял, как с ней нужно разговаривать. Понял, но не мог вымолвить ни слова, как иностранец, который только начинает изучать чужой язык.

      – Мы могли бы просто молчать… – ответил я.

      Когда группа стала подниматься в гору, разговорчики в наших нестройных рядах поутихли, женщины пыхтели, мужчины, как истинные джентльмены, забрали у них рюкзаки и пыхтели еще сильнее. Все сбросили свитера. Солнце начинало прогревать влажный лес, из него испарялась ночь. Мы прошли то место, где Лиза оставила меня. Я снова ощутил тревогу. Понимал, что в любую минуту она может развернуться и уйти. Но было уже слишком поздно: мы забрались слишком далеко и вышли на полонину – горное пастбище. Большая поляна была окружена дикими черешнями. Ягоды были красными, мелкими.

      Мы задержались у одного из деревьев. Я наклонил ветви, и мы почти одновременно поймали губами несколько ягод… (Я уже любил ее! Боялся лишний раз взглянуть на нее – от этого у меня резало в глазах, как от вспышки лампы, а изнутри пожирал огонь бешеного желания, я покрывался потом, краснел, трясся, как осиновый лист. И ненавидел себя за несдержанность).

      – А пошли они все к черту! – вдруг сказала Лиза, глядя на группу, которая уже пересекала полонину. – Идем строем, как пионеры. А вокруг такая красота…

      Ничего лучше нельзя было и представить.

      – Давай спрячемся, пока они не уйдут подальше! – предложил я.

      Она задумалась.

      – Наверное, испортим им весь праздник. Искать будут…

      – Тогда предлагаю просто заблудиться. Случайно. Бывает же такое?

      – Ага. А утром в местной газете появится заметка «Случай в горах»… Кстати, ты же только что поступил в институт. Могут отчислить! Это мне терять нечего. Фильмы мне уже смывали…

      – Как это? – не понял я.

      – Очень просто: берут пленку и опускают в химический раствор…

      – И «Безумие» смыли?

      – А как же! – недобро улыбнулась она. – Разве могло быть иначе… Как принудительный аборт на восьмом месяце.

      Она вытащила из пачки сигарету, медленно выпустила струйку дыма и посмотрела на меня прищурившись:

      – А ты красивый. Тебе кто-нибудь говорил об этом?

      Прежде чем ответить, я справился со шквалом разных эмоций, а главное, с глухотой, которая на мгновение охватила меня (сердце стучало прямо в голове!).

      – Не помню… – ответил я как можно равнодушнее.

      – Ладно, пойдем! – скомандовала она. – А то и правда потеряемся.

      Но мы все-таки потерялись! Пройдя полонину, не могли сообразить, в какую сторону направилась группа. Сердце мое ликовало. Чтобы скрыть радость, пришлось немного побегать и покричать, но мне никто не ответил.

      – Теперь это выглядит натурально? – спросил я.

      – Вполне. Может, вернемся?

      – Зачем?!