Птицелов. Юлия Остапенко

– ни-ни, мы знаем, это только господам нашим позволено…

      – А волков, значит, можно ловить кому ни попадя, – протянул Марвин. Трактирщик снова затряс лысой головой.

      – Помилуйте, мессер рыцарь…

      – Шкуры продаёшь или тулупы шьёте?

      – Невестка шьёт… Не погубите…

      – Ну так дашь один моему стюарду. Он-то как раз и пострадал от капканов ваших. Я ещё и плащ у него отобрал, а одним жиром не согреешься, – сказал Марвин и беззлобно рассмеялся. Трактирщик поднял на него мутный от страха взгляд, увидел улыбку, просиял.

      – Ох… конечно, мессер рыцарь! Будет сделано, мессер рыцарь! Ярка!!! – завопил он – так, что мальчишка, присевший на скамью рядом с Марвином, подскочил. – Что вино не тащишь, дура?! Благородные мессеры заждались!

      – Теперь-то уж про плату и не заикнётся, – шепнул Марвин мальчишке и заговорщицки подмигнул ему. Тот вспыхнул, потом просиял и усердно закивал. Марвин блаженно вытянул ноги под столом, посмотрел на него: – У знахарки местной был?

      – Был.

      – Что говорит?

      – То же, что и вы, – сказал мальчишка и снова покраснел. – Что в рубашке родился.

      – Это точно, – усмехнулся Марвин. – Ну а звать тебя как, непутёвая твоя башка?

      – Робином кличут, мессер. Робин Дальвонт я…

      – Из дворян?

      – Батюшка мой был сэйром, хоть и безземельным, – ответил Робин, как-то сразу погрустнев.

      – Бедность не порок, была бы доблесть, – назидательно произнёс Марвин. Робин тоскливо вздохнул. Да уж, с доблестью у него тоже явно не сложилось, тут не поспоришь…

      Подоспело вино, принесённое пунцовой от смятения и страха невесткой трактирщика – как походя отметил Марвин, смазливенькой и весьма пышнотелой девки. Марвин налил себе, потом мальчишке – тот забормотал было, что рано ещё для выпивки, на что Марвин в ответ расхохотался так оглушительно, что из кухни прибежал испуганный хозяин. В конце концов Робин, конечно, выпил, мгновенно опьянев, – оно и не удивительно, вино было дрянное, а от дрянного вина с непривычки всегда развозит, Марвин по себе знал.

      Впрочем, спьянев, парень явно осмелел и, подняв на Марвина обожающий взгляд, промямлил:

      – Мессер, вы меня давеча стюардом своим назвать изволили…

      «А и правда, – вспомнил Марвин, – назвал». Просто сорвалось – он и про себя мальчишку так же называл, пока имя не узнал.

      – Так возьмите меня к себе стюардом! – воодушевлённо попросил Робин.

      Марвин задумался, разглядывая его одутловатое лицо. Мальчишка, конечно, толстозадый, неуклюжий, неповоротливый – Марвина кто угодно на смех поднимет за такого стюарда. С другой стороны, тут смеяться некому, а парень услужливый, да и благодарен ему за спасенье жизни (хотя, усмехнулся про себя Марвин, кто ещё кого спас). А главное – тоже сбежал из плена мессеры Артеньи, что делало его для Марвина едва ли не родной душой.

      Мальчишка будто увидел, что он колеблется, и взмолился:

      – Возьмите! Тут кругом леса одни, до города Единый знает сколько, самому мне не добраться. А я вам стряпать буду, я умею! У меня рука уже