Небесный Суд III. Сергей Юрьевич Ростовцев

хот-догом, положил его на место.

      В комнате шести вечно голодных пацанов тяжело будет разобраться, кто стырил один из хот-догов. Да и несправедливо это, когда одному два, а другому… В общем, несправедливо.

      «А захочет Вадим – я ему супа дам», – подумал Володя, разогрев хот-дог в микроволновке.

      Хот-дог был вкусным, но удивительно острым.

      «Перца не пожалели», – подумал Володя, запив это удовольствие холодной водой и ложась в свою койку.

      Снились какие-то кошмары.

      Снилось, что он с какой-то очень взрослой женщиной искали место, где трахнуться. Вроде зашли в какой-то дом. И вдруг он понял, что в доме пожар.

      Женщина выскочила из комнаты, где уже горели стены, а Володя увидел в углу маленькую испуганную девочку, прижавшую к груди старую Володину матерчатую куклу, оставшуюся в доме на окраине Тулы, где Володя родился.

      Девочка с ужасом смотрела на пылающий потолок.

      Володя схватил её на руки и кинулся к двери, но понял, что потолок в комнате вот-вот рухнет.

      Тогда он бросил девочку в дверной проём, где маячил пожарный и до которого Володе добраться уже шансов не было. Потолок обвалился, и Володя и во сне, и наяву забился в диком кашле от подступившей к горлу и выплеснувшейся туда горечи. Он задохнулся.

      Задохнулся и во сне, и наяву.

      А сон казалось, продолжался.

      Его везли в лодке к какому-то замку мужики, чьи лица были скрыты капюшонами.

      Потом Володя шел по коридору, где ему вручили сообщение, что он умер. Там были какие-то его права и сообщение, что он будет судим, и судим по последнему деянию. Последнее деяние? А что считать последним деянием: воровство булки с сосиской или спасение ребёнка из огня? Он не знал.

      Коридор заканчивался лестницей, ведущей вверх.

      В конце лестницы, там, где она разветвлялась на два прохода, стоял стол, за которым сидела худосочная блондинка лет тридцати пяти.

      Володя подошёл к ней.

      – Почему по последнему? – спросил Володя, вспоминая, не переводил ли он какую-то бабушку через дорогу или собирал ли металлолом в школе.

      Девушка вздохнула, улыбнулась, показала ему отрывок какого-то фильма, из которого он не понял ничего, кроме того, что спорить бесполезно.

      К Владимиру подошли двое мужчин в элегантных чёрных костюмах.

      – Я ваш адвокат, – сказал улыбчивый плотный мужчина в красном галстуке.

      – А я ваш прокурор, – сказал второй, худощавый.

      Они повели его в комнату, где стали расспрашивать о его жизни.

      – Не пытайтесь ничего скрывать ни от меня, ни от прокурора, – сказал ему плотный мужик, представившийся Вениамином. – Тут и ваши сны, и ваши мысли мы можем увидеть. Расскажите нам о себе сами. Как вы оцениваете свою жизнь?

      – А что мне грозит? Ад?

      – Мы не используем таких понятий, как ад и рай. Есть Сектор Покоя, Есть Сектор Раздумий. В Секторе Покоя есть различные ранги, в Секторе Раздумий есть различные уровни.

      – Температура смолы в котлах?

      – Не думаю. Хотя мы об этом ничего не знаем.