Служба по Восстановлению Памяти. Книга вторая. Маир Арлатов

шкой, рождало в душе легкое, теплое, приятное чувство. Посещал он Музей за эти дни раза три, когда Шарух просил помочь. Большую часть оставшегося времени он любил гулять по городу или, когда накатывало вдохновение, писал свои воспоминания.

      Аманти пребывал в своем мире – мире пока еще не изобретенных изобретений. Хотя, подозревал Эрни, уходил он в этот мир с головой по одной весьма важной причине. Он пока еще не мог смириться с тем, что Бохрад завладел вниманием Шаруха. И больше из-за того, что он – шеф! В его голове подобный факт никак не желал укладываться. Теперь Бохрад знает их тайный интерес и как после всего этого смотреть ему в глаза? И потому Музей он не посещал категорически. Ему в отличие от Эрни удавалось придумать подходящий предлог и соблюдать нейтралитет.

      Было воскресенье время обеда. Эрни в одиночестве, а точнее с виртуальной компанией бурно спорящих в его голове друзей, попивал на кухне чай. В голове рождались интересные мысли, но тетрадь и ручка остались в спальне, бежать, чтобы успеть записать их не хотелось.

      «Запомню…» – решил он, когда в дверь его квартиры позвонили.

      – И кто это интересно?

      Эрни торопливо встал и отправился встречать незваного гостя.

      За дверью стоял Бохрад. Увидев его, Эрни вначале растерялся, мысленно укорив себя за то, что забыл предварительно глянуть в видеофон.

      – Привет! Пустишь?

      Бохрад выглядел взволнованным. Растерянность Эрни вскоре прошла.

      – Да, входи.

      – Ты извини, что без предупреждения. Браслет не работает, сам понимаешь.

      – Ты… сбежал? – осторожно поинтересовался Эрни.

      Бохрад снял обувь и, глянув на него с улыбкой, кивнул.

      – Закрывай скорее дверь, он может явиться.

      Эрни провел гостя в гостиную. Оба сели на диван.

      – Что совсем плохо?

      В его глазах Бохрад нашел сочувствие и понимание.

      – Я просто устал и весь на нервах. Даже не могу описать, что со мной происходит.

      – Если так тяжело прекрати все.

      – Не могу. Во-первых, слово дал, во-вторых, боюсь Шаруха обидеть – уйдет ведь.

      – Ну, а в-третьих?

      – В-третьих, мне нравится то, сколько внимания и заботы проявляет Шарух к своей жертве, – Бохрад опять улыбнулся. – Но я устал от его сияющей физиономии. Вот думаю отсидеться у тебя пару часов. Не напрягу?

      – Все в порядке. Оставайся сколько хочешь. Кстати, не боишься, что он от злости воспользуется электрошоком? – Эрни многозначительно взглянул на его браслет.

      – Не очень. Если что вытерплю, и не такое пришлось терпеть.

      – Пойдем на кухню, я как раз чай пил. Там и расскажешь, как он с тобой обращался.

      За чаем с печеньем и шоколадными конфетами Бохрад поведал о своих злоключениях. Эрни слушал внимательно, иногда соглашаясь с ним, покачивал головой.

      – Вначале все было нормально. Он водил меня по пыточному залу в странной одежде, подробно рассказывая, что и как, при этом внимательно следя за моей реакцией на все ужасы. Но я к его огорчению оказался слишком равнодушным к его рассказам и увиденному. Это было в первый день. Утром следующего дня он разбудил меня ни свет, ни заря, велев ответить, что находится в сцене номер восемь. Так сказать, отомстил мне за невнимательность. У него этих сцен штук тридцать, попробуй все запомни. В общем, я попал. Шарух сказал, что он сегодня добрый и дал мне пять минут, чтобы я вспомнил, что там находится. Если ответ будет неверным, она станет моим первым испытанием. Сам понимаешь, я не угадал.

      – Дыба? – догадался Эрни.

      – Она самая.

      – Это его любимое устройство. Дважды на себе испытывал.

      – Даже не буду говорить, что я пережил…

      – А дальше что было?

      – В общем, понял я, что все, что находится в пыточном зале, мне придется испытать на себе. И тогда я по-тихому стал запоминать, где и что находится. На следующий день его трюк с загадкой для него не получился. Я ответил на его вопрос точно, но и тут он меня подловил. Спросил, а что находится в правом верхнем углу такой-то сцены? Ответ оказался неверным, а Шарух был доволен, даже похвалил меня за усердие, уведомив, что там ничего нет. И, конечно, я познал все «прелести» нового испытания.

      – И что же это было?

      – Он три часа метал в меня ножи, топоры и прочее. К счастью я быстро понял, что устройство работает так, чтобы мишень не пострадала, но все равно было неприятно. Особенно когда устройство начинало вращаться.

      – И ты все терпел, ни слова поперек?

      Бохрад опуская глаза, со вздохом кивнул.

      – Он, конечно, говорил, что внимательно рассмотрит все мои мольбы о пощаде и даже сделает одолжение и освободит меня, но я ж слишком гордый, чтобы унижаться.

      – Понимаю… Я недолго продержался.

      – А эти его психологические приемы – вкрадчиво-интригующие фразы, не дающие шанса выкрутиться из ловушки… Вскоре я понял, что реально чувствую