Время делать деньги. Наталья Геннадьевна Молчанова

пришла в голову, но от слабости он заснул, а проснувшись ничего не помнил.

      Мать звучно похлопала приборными панелями и ушла. Голод и чувство гордости, что он умрет выбранной самостоятельно смертью, схлестнулись в отчаянной схватке, и как ни странно, голод уступил, оставив лишь тупую боль в животе. Теперь он думал о справедливости: почему блондин имел все, о чем он мечтал, а у него – ничего? И теперь из-за этого ничего он попал в полный минус. На 13 месяцев его не существовало: нет школы, друзей-знакомых-соседей, нет магазинов, прогулок-встреч-развлечений. Он под запретом – никто кроме родителей не должен его видеть, к тому же – он еще и узник квартиры, точнее маленького балкончика. Да, лучше умереть и покончить со всем! Мальчик уткнулся носом в стенку и затих.

      Громко хлопнула входная дверь. Мать завозилась с какими-то пакетами, открыла кухню, осмотрела все, запросила данные по квартире. Через минуту резко распахнула балконную дверь:

      – Охломон! Жилы все с родителей вымотал, всю рекламу просрал, деньги придется вернуть… А он решил голодовку объявить! Страдалец! Ишь ты, что удумал! Нагадить и не отвечать! А ну, быстро встал и пошел помылся, поел, переоделся… Я тебя приведу в чувство! Мало не покажется! Давай, давай, поторапливайся!

      Глава 2

      Спустя полчаса, вымытый и переодетый в чистое Орлан торжественно восседал за столом и поедал пищу под присмотром трех пар глаз. Еда казалась ему колюче-приторной, и он медленно, как на выставке, подносил ложку ко рту, долго пережевывал и глотал как гусак.

      – Да, вот он – мой сынок! – мелодично пела мать. – Настрадался-то как! Тот мальчишка его раззадорил. Договорились они сыграть сценку драки как в театре, а сам потом в кусты, когда вышло по-настоящему! Орлан так испереживался из-за его подлости и жестокости! Подставил на ровном месте из-за девчонки, с которой дружит мой сын в классе! Орлан – настоящий красавчик, глаза зеленые, свои, без линз – это сейчас такая редкость! И фигура у него как надо – мальчишеская, подтянутая, ничего лишнего! Да на него начинают смотреть – глаз оторвать не могут! Клад для рекламодателей! А тут такая пакость – оклеветали, оболгали, сделали моего малютку социально опасным элементом! Запретили выходить на люди. А в квартире какой климат – страшно представить, что с его кожей будет уже через месяц, а через 13 – уму не постижимо! Я вас прошу, помогите, чем можете! Не дайте свершиться несправедливости… – мать, сидя в углу дивана, поочередно протягивала руки то к одной, то к другой гостье.

      – Орлан, конечно, мальчик симпатичный и спокойный, всегда здоровается, – отозвалась хорошая знакомая матери Таисия Григорьевна. – Но, милая, во всем городе теперь для него нет места, а к вам поток посетителей нестабильный… Рекламу на всех открытых местах – лице, шее, руках – отменят 100%. Думаю, что нательные участки пострадают тоже. Заграва, ты же понимаешь, что хотя рекламодатели на ногах, попе, спине и брюшной области утверждают, будто их реклама предназначается исключительно