Переплет. Пелам Вудхаус

был просто ошарашен. Его пробил благоговейный трепет при мысли, что сенатор Амброуз Опэл, этот бесстрашный деятель, завоевавший миллионы трезвенников, рискнул в частной жизни потреблять не только безалкогольные напитки. Тут ощущается дух… дух… ну, конкретно сформулировать, что тут за дух, нелегко, но наверняка какой-то дух присутствовал точно. Словом, Пэки захотелось похлопать сенатора по спине и заверить, что он здорово его недооценивал.

      – Вы все поняли? – тревожно спросила Джейн.

      – До последнего словечка!

      – Так слушайте дальше. Когда я вошла в номер, миссис Гедж только что ушла, а папа сидел весь багровый. В жизни не видела папу таким багровым. Должна сказать, он, бедняжечка, имел на это полное право. Представьте, какой позор!

      – Да уж…

      – Он рассказал мне все. Миссис Гедж пообещала, что разоблачит его. Если он не сделает Геджа послом во Франции, она передаст письмо в газеты, и вся Америка узнает, что он пользуется услугами бутлегера. А это, абсолютно точно, конец его политической карьере. Сами понимаете, держится он только на «сухом законе». Если подобное письмо опубликуют в газетах, он погиб. Миллионы людей голосовали за папу, твердо веря, что он не пьет ничего крепче лимонада. Да если узнают про спиртное, его попросту пригвоздят к позорному столбу! Вот что случилось! По-вашему, этого мало?

      – Нет, вполне хватает, – не стал спорить Пэки.

      На другом конце провода опять раздалось поскуливание.

      – Прекратите! – сказал он.

      – Что именно?

      – Перестаньте поскуливать будто целая корзинка щенков.

      – А я поскуливала?

      – Именно.

      – Понимаете, я очень страдаю.

      – Я тоже. Но обратите внимание, как четко и ясно я выговариваю слова.

      – Послушайте…

      Возникла пауза. Видимо, Джейн опять сурово обуздывала себя.

      – А вот самое интересное, – объявила она.

      – С увлекательностью первого акта уже ничто не сравнится.

      – Нет, правда, это еще интереснее. Понимаете, когда папа рассказал мне про все, я вдруг увидела, что ведь и я получаю шанс подобраться к своей проблеме. Да, это нелегко. Вы бы поняли сами, если б увидели папу – стоит весь багровый и перечисляет, что сотворил бы с миссис Гедж: содрал бы с нее кожу, подсыпал отравы в суп и так далее. Так вот, папе досталось столько, что больше ему уже и не вынести. Но я вспомнила про Блэра, как сильно его люблю, и, закрыв глаза, ринулась в атаку. Сказала папе, что тайно помолвлена с замечательным человеком.

      – А вы упомянули, что в данный момент он служит у папы камердинером?

      – Нет. Я решила, что это будет перебор.

      – И правильно.

      – В таких делах надо действовать осторожно.

      – Да, с крайней осторожностью.

      – Поэтому я только сказала, что обручена с замечательным человеком. А потом и говорю: «Предположим, я исхитрюсь как-то заполучить это письмо обратно от миссис Гедж. Тогда ты согласишься на мой брак?» – и папа ответил, что если я раздобуду письмо, то могу выходить замуж хоть за мороженщика, а он придет плясать на мою свадьбу.

      – Что