Громила. Стивен Кинг

голова безвольно отклонилась набок.

      – Эй! – На сей раз последовала решительная пощечина, но уже по другой щеке. Голова Тесс безвольно переместилась на другую сторону.

      Он ущипнул ее за сосок, но не потрудился снять с нее блузку с лифчиком, поэтому было не слишком больно. Она оставалась неподвижной.

      – Прости, что обозвал тебя сучкой, – тихо, все так же тихо и беззлобно произнес он. – Мне понравилось с тобой трахаться. Я люблю тех, кто постарше.

      Тесс поняла: он действительно решил, что она могла умереть. Невероятно, но похоже на правду. И тут ей вдруг страстно захотелось жить.

      Он вновь поднял ее. Ее буквально окутал запах пота. Колючая щетина коснулась ее лица, и она едва сдержалась, чтобы не отвернуться. Он легонько поцеловал ее в уголок губ.

      – Прости, что я был немного груб с тобой.

      Ее вновь куда-то несли. Журчание воды усилилось. Пропал лунный свет. Запахло – нет, завоняло – гниющей листвой. Он погрузил ее на несколько дюймов в воду. Вода оказалась настолько холодной, что Тесс чуть не вскрикнула. Он подтолкнул ее ноги, и она чуть согнула их в коленях. Словно без костей, думала она. Нужно оставаться податливой, словно без костей. Однако колени вскоре уперлись в рифленую металлическую поверхность.

      – Твою мать… – чуть ли не задумчиво произнес мужчина. Потом вновь стал ее куда-то запихивать.

      Тесс не пошевелилась, даже когда что-то типа ветки болезненно прочертило ей по всей спине. Ее колени то и дело ударялись о волнистый металл сверху. Ягодицы утопали в рыхлой массе, все сильнее воняло гнилью, и, казалось, дышать невозможно. Тесс нестерпимо хотелось откашляться, чтобы избавиться от жуткого запаха. Она чувствовала, как из мокрой листвы под поясницей собралось нечто похожее на пропитавшуюся водой подушку.

      Если он вдруг догадается, я буду сопротивляться. Я буду драться, буду бить его изо всех сил…

      Однако этого не случилось. Довольно долгое время она по-прежнему боялась открыть глаза. Ей представлялось, что он все еще рядом – заглядывает в трубу, куда запихнул ее, и, в нерешительности склонив голову, ждет, что она выдаст себя неосторожным движением. Как же он не понял, что она жива? Ведь наверняка чувствовал ее сердцебиение. И что толку было бы драться с этим громилой-шоферюгой? Он бы запросто выволок ее одной рукой, ухватив за босые ноги, и вновь принялся душить. Только на сей раз уже до смерти.

      Она продолжала лежать в застоявшейся воде среди гниющей листвы, глядя в пустоту сквозь чуть приоткрытые веки и сосредоточившись на своей жуткой роли – роли трупа. Она погрузилась в состояние мрачного беспамятства, но еще не совсем небытия, и это продолжалось довольно долго, впрочем, возможно, ей так только показалось. Когда она услышала звук мотора – это был его грузовик, определенно его, – то решила, что она все это придумала, что ей все просто грезится и что он все еще где-то рядом.

      Однако неровный гул двигателя, поначалу чуть приблизившись, стал удаляться по Стэг-роуд.

      Тут какая-то уловка.

      Это уже смахивало на истерию.