Роман ХХI века. Спасем мир, сидя в пижаме, или Реальная ирреальность. EVA EVA

знатоков маквируса, пытаясь что-то выяснить для себя, все время недоумевая, почему грипп не менее опасный, а карантин никогда не объявляли, тем более не делали из этого панду (пандемию). Алекс все время повторял, что если бы этого вируса не было, то стоило его выдумать. Особенно ему нравилась мысль о всемирном заговоре глобальной шайки сверхбогатых, которые задумали перекроить мир на свой лад. Также его волновали вопросы более приземленные, например, о том, что когда-то он, Пэрдон, пардон, вытирал попу простыми газетами, на что присутствующие в студии застенчиво промолчали, делая вид, что они не такие старые и поэтому насчет попы ничего не помнят. Каждый раз было видно, как согбенная офигевшая фигура Алекса превращалась в один большой неразрешенный знак вопроса: «Шо происходит, господа-товарищи?»

      Глава седьмая.

      Воспоминания Блондинки.

      Пэрдон вдруг пробудил в душе Блондинки, не пропускающей почти ни одного его эфира, воспоминания об одном эпизоде из детства, когда родители отправили ее погостить к дедушке с бабушкой в город Т…

      Дед Пшеничной (так звали Блондинку в детстве) был бывшим сотрудником КГБ, поэтому некоторое время он жил в ГДР, где и родился его второй сын Викторушка, в дальнейшем ставший отцом Пшеничной.

      У деда остались замашки кэгэбиста, поэтому время от времени он тиранил семью своими подозрениями, бабушку заставлял как «истинный» бюргер вести домовую книгу расходов семьи, был эгоистичен и жаден. Любил ли он кого, трудно сказать, весь уклад жизни был подстроен под него.

      Пшеничная – девочка смелая, любопытная и справедливая не любила деда за то, что он не дает им с бабушкой по вечерам смотреть мелодраму «Королек – птичка певчая». Дед выключал свет и телевизор ровно в 21.00 (летом!!!) и сам ложился бай-бай в другой комнате. Как только раздавался храп, что являлось сигналом для бабушки, они тут же с внучкой включали телик.

      Утром дед, быстро просмотрев прошлогодние газеты, (он ничего не выбрасывал) начинал их нарезать на небольшие квадраты, которые складывал в сумочку, висящую на стене рядом с унитазом.